Он занялся крекером.

– Зельда когда-нибудь рассказывала о своей матери?

– Матери? Я и не знал, что она у нее была.

– А сестра?

– И сестра.

– Она упоминала кого-нибудь из своей семьи?

– Упоминать она вообще не любила. А вот поплакать – на это была мастерица. Наверное, износилась. Эмоционально. От таких вещей смазки нет.

– Верно сказано. Больше ничего не желаете добавить?

– Мне вот нравится твоя рубашка. Подходит к цвету лица.

– Спасибо.

– Двадцать баксов.

Я потянулся за портмоне.

– Да шучу я, – отмахнулся Бретт. – Денег принять не могу. Пока не сдам экзамен. Вот в следующем году уже буду брать.

* * *

Я отъехал, мысленно принуждая себя успокоиться. При этом было ясно, что услышанные мной сейчас слова надежны не более, чем предвыборные обещания.

Пора пошевелить Эрла Коэна.

– Сумасшедший. Возможный покойник. Кто дальше?

Оказывается, я произнес это вслух. Разговариваю сам с собой. Пока не шевелишь губами и не подносишь ко рту мобильник, чувствуешь себя хоть в мало-мальском порядке.

* * *

На следующем красном светофоре я набрал номер.