Коэн взглядом вожделенно послеживал за оставшейся принцессой йоги.

– Ты гляди, какого они нынче достигают совершенства… В общем, таким был Эврелл. Энид появилась позже; он женился на ней, когда ему было уже за сорок, а ей – за тридцать как минимум.

– Я тут узнал, что у него были связи с киностудиями…

– Вот как?

– Свой дом Эврелл купил на частных торгах у «Метро Голдуин Майер». Он действительно был плотно завязан с киноиндустрией?

– В те дни все мало-мальски заметные дельцы стремились быть впритирку с этой отраслью. – Коэн улыбнулся. – Был ли Эв действительно ас в инвестициях? Нет, просто грамотный специалист по паям и инвестициям; осторожные стратегии, сбережение богатства. Если у него и были корпоративные клиенты, то я никогда о них не слышал. Не придавайте излишнего значения частным продажам, доктор. Люди держали ухо востро, потому что студии всегда стремились по-быстрому обогатиться, сбывая недвижимость, взятую когда-то по дешевке. И не только в Золотом треугольнике. Мы говорим также об огромных площадях в Бербанке, переставших быть нужными для съемок вестернов; о Тысяче Дубов, о Долине Антилоп. Частные продажи были на руку всем: маклер мог дисконтировать на сумму брокерской комиссии, которую они сообща обходили. В итоге суммы занижались, чтобы уменьшить налог на имущество, а разница рассовывалась по карманам – кому какое дело?

– И тем не менее, – заметил я, – угодья на Сен-Дени впечатляют.

– В вас говорит возраст, доктор. – Коэн усмехнулся. – Точнее, его отсутствие. По сегодняшним меркам это и впрямь Шанду[51]. Я не говорю, что когда-то это стоило гроши, но в те дни, если у вас имелись деньги – не обязательно как у Баффета или Гейтса, а просто солидный шестизначный доход, – то вы могли приобрести действительно серьезный кус земли, потому что цены на недвижимость взлетели только с середины девяностых. Моя дочь работает со мной, поэтому я знаю, сколько она получает. Ей пришлось взять большую ипотеку, чтобы купить себе хороший, но не шикарный дом на участке в семь тысяч футов к югу от Уилшира. За три миллиона. За мой участок на Сьерра – это двадцать тысяч квадратов[52] – я в шестьдесят восьмом отдал сто тысяч.

От дуновения ветерка буроватые прядки на его черепе встали дыбом.

– Долгосрочный прирост капитала – одно из преимуществ динозавров, среди коих пока что ковыляю и я. Хотя нас таких осталось уже всего ничего.

– Значит, Эврелл купил поместье на свои деньги? – уточнил я.

– Разве я это говорил или хотя бы подразумевал? Я лишь обозначил, что человеку с приличным доходом нужно было не так уж много, чтобы обзавестись такими угодьями. Я сам мог купить участок еще более крупный, чем у него: девять акров на Белладжио. Но зачем он мне? Слишком много трат на содержание.