Ярмут Лоуч медленно выпрямился на стуле. Мутно оглядел каждого из нас. Рыгнул еще раз.

И заблевал весь стол.

Глава 43

Глава 43

Энид Депау и Ярмут Лоуч оставались в тюрьме. Последний начал отказываться от пищи, и его пришлось интубировать в медицинском отделении. Флип Мофти-заде упорно подавал основанные на различных теориях петиции для выхода под залог. На все с такой же исправностью поступал отказ.

Заключенная Депау, некогда популярная самозваная «наставница обездоленных девочек», стала ощущать, как респект к ней стремительно пополз вниз, когда стало известно, что двое из ее жертв были латиноамериканками и что одна, Имельда Сориано, была отдаленно связана с соседом бандита из «Чикас локас». На тринадцатый день своего заключения она была избита и оказалась в лазарете. После поправки ее перевели в одиночную камеру и заставили носить оранжевую робу.

Досудебные процедуры затягивались, но Джон Нгуен хранил по этому поводу безмятежность.

Майло сказал:

– Я на диете оптимизма, но скоро начну тратить деньги на еду.

Я держался на подпитке энтузиазма, но внутри ощущение было такое, будто ткани и кровь заменили сухие камни. Для Овидия Чейза наиболее вероятным исходом была трагическая участь – несмотря на то, что рассказывал мне полоумный Чет Бретт, этот ходячий призрак улицы.

Или, что еще хуже, что-то холодное и ужасное от рук Депау и Лоуча.

При любом из этих раскладов он давно захоронен там, где его никогда не найдут.

Так что нужно перестать тешить свое воображение.

* * *

Я работал над этим с переменным успехом, когда позвонил Джон Нгуен и попросил меня дать интервью репортеру «Лос-Анджелес таймс». Те четыре убийства привлекли внимание общественности, и газета хотела «быть на волне человеческого интереса».

– Это с ней разговаривал Майло? – поинтересовался я.

– Мирна Стрикленд. Она общалась с нами обоими.

– Он сказал, что ее манеры раздражают.

– Она – журналист, Алекс.

– А что конкретно ей нужно?