– Обязательно буду.

– Я так и думала, – сказала она. – Лу говорил, вы один из самых надежных людей, с какими он когда-либо имел дело.

Глава 44

Глава 44

Десять минут езды; окольный проулок, который я проезжал тысячи раз.

Пропустишь один случайный обрывок информации – и в итоге оказываешься словно на другой планете.

Окрестности начинались с неброских домиков на приятных, плавно извилистых улочках. Предоставленный Морин Болт адрес завел меня еще на милю восточней, в квартал более старых и крупных строений.

Пунктом назначения был колониальный белый особняк в два этажа, с зелеными ставнями и булыжной автостоянкой внизу. На стоянке бок о бок стояли серебристый «Порше 911» и «Вольво»-универсал в медную искру. За домом возвышалась зубчатая гряда черно-зеленых алеппских сосен, чем-то напоминающая лесистый закуток ядов Энид Депау.

Подумалось непроизвольно, но как-то сразу.

На стоявшей в дверях женщине была белая шелковая туника с розовым цветочным узором, черные леггинсы и серебристые сандалии. Лет шестидесяти; стройные бедра, лицо разрумяненного эльфа под шапкой сталисто-седых волос. Рост средний, на каблуках она возвышалась бы над Лу.

Женщина протянула руку еще до того, как я вылез из «Севильи». Кожа мягкая, но достаточно упругая на ощупь.

– Спасибо, что приехали, Алекс. Приятно видеть лицо, соответствующее имени.

Она провела меня в двухэтажный холл, увенчанный бронзовой люстрой. Тремя ступенями ниже находилась гостиная, заставленная мебелью и стульями с тростниковой спинкой – все развернуто в сторону камина с полкой, заставленной книгами. Коллекция искусства состояла из нескольких дождливых парижских пейзажей (примерно такие выдвигаются в качестве финальных лотов малопонятных аукционов). Задняя стена была задернута шторами в малиново-оливковую полоску, закрывающими единственные окна, отчего весь дом пребывал в затенении.

Несколько траурно; странный выбор для жизнерадостной женщины. Этой мыслью я задавался в то время, как Морин Болт вела меня по короткому коридору. Еще пара картин – цветы в вазах. Такая традиционность декора тоже удивляла.

Хотя чего я, собственно, ожидал? Керамики «Акома» и ханукальных светильников?

Морин остановилась у первой открытой двери:

– Ну, вот мы и пришли.

Посторонившись, она взмахом руки пригласила меня войти в кабинет с березовыми панелями и книгами, книгами. Еще один камин, облицованный зеленым мрамором, а на нем – коллекция японских ваз. Письменный стол стоял на старинном персидском ковре, а на потертой поверхности стола виднелись пресс-папье и в углу полочка для курительных трубок. Жалюзи были опущены. От двух торшеров исходил мягкий свет. Красное кожаное кресло, вальяжное и пухлое, красовалось перед бурой кушеткой вроде той, что у меня. По всей видимости, Лу принимал здесь пациентов.