– Идем, хочу тебя кое с кем познакомить.

Она ведет Мартина через дом к книжному. Мэнди счастлива, по ней видно: походка легкая, парящая. Мартин рад.

А вот и книжный. Недалеко от японской ширмы в кресле прихлебывает чай женщина весьма благообразной наружности. Почти старуха, вероятно, на седьмом десятке, однако платье по-деловому строгое, волосы крашеные, осанка прямая. Полукружия очков придают женщине сходство с библиотекаршей, только оправа слишком уж дорогая.

– Мартин, это Уинифред Барбикомб. Она юрист.

– Рада познакомиться, мистер Скарсден, – пожимает ему руку женщина, не вставая. – Пожалуйста, присаживайтесь. Нам бы хотелось, чтобы вы заверили в качестве свидетеля несколько документов.

Мартин поворачивается к Мэнди в поисках подсказки и получает в ответ лучезарную улыбку. Он присаживается, и Мэнди тоже, с мальчиком на коленях.

– Я партнер в мельбурнской юридической фирме «Райт, Дуглас и Феннинг». Наша компания всегда оказывала юридические услуги Снаучам из «Истоков». Впервые мы выступили в интересах этой семьи еще в девятнадцатом веке.

– Ясно, – говорит Мартин, хотя на самом деле ничего не понимает.

– Всего через несколько недель, – продолжает адвокат, – Мандалай исполнится тридцать, после чего ей по условиям завещания отойдут «Истоки» и значительный портфель инвестиций, куда входят доли в паевых фондах, ценные бумаги и недвижимость, в том числе много зданий в Риверсенде вроде того, где мы сейчас сидим. Немалое состояние, должна сказать.

Мэнди пожимает плечами, выражая удивление таким поворотом событий.

– Будьте добры, засвидетельствуйте ради нее своей подписью несколько документов, – просит Барбикомб.

– Да, конечно. А кто ей все это оставил? Эрик Снауч?

– Угадали. – Юрист выкладывает на журнальный столик первый документ, и Мартин ставит подпись и дату ее изящной перьевой ручкой.

– А как же Харли Снауч? Он ведь сын Эрика.

Лицо Уинифред Барбикомб непроницаемо.

– Он получит пособие, причем довольно щедрое. Куда больше, чем по безработице.

Юрист выкладывает на столик новые бумаги, но Мартин с ручкой в пальцах откидывается на спинку кресла. В нем проснулось любопытство.

– Скажите, а Кэтрин Блонд знала о том, что Мэнди унаследует? Мэнди говорит, мать настоятельно советовала ей навести в жизни порядок до тридцати. Наверняка была в курсе. – Мартин бросает взгляд на Мэнди: ее улыбка погасла, лицо неподвижно – она размышляет.

– Если и знала, то не от нас, – отвечает Уинифред. – Эрик Снауч четко потребовал держать все в секрете. Хотя, возможно, перед смертью он что-то рассказал Кэтрин.