– Сначала я хочу поговорить. Мне надо кое в чем сознаться.

Луч фонарика повело из стороны в сторону.

– Видимо, это наследственное, – холодно произнес Гэбриэл. – Ваша старшая – Сара, – он выговорил имя почти с отвращением, – тоже все говорит про исповедь. Успокаивает брата. Страшно действует на нервы.

Чендлер осторожно выдохнул. «Говорит… успокаивает… действует…» – значит, дети еще живы.

– Объясните мне, Чендлер, зачем вашей дочери религия, которая хочет подчинить ее себе? И почему вы допускаете это? Религия погубит Саре жизнь, так может, лучше это сделаю я, пока не поздно?

От угрозы у Чендлера перехватило дыхание. Нет, надо было привести Хита, отдать его, и будь что будет. С совестью можно разобраться позднее: сходить с дочкой на исповедь и облегчить душу.

– Прошу, не надо. Просто скажи мне, где они.

– Они в безопасности. Пока что.

Пока что. Рука Чендлера невольно потянулась к пистолету. Гэбриэл, конечно же, заметил.

– Не делайте глупостей, Чендлер, иначе детей вам не видать. Бог, знаете ли, спасает только души, но не тела.

– Гэбриэл, прошу! Я…

– Вы – что? Вернетесь назад и приведете того, кого я просил?

Чендлер взвесил эту мысль. В конце концов, чего стоит жизнь Хита по сравнению с жизнью Сары и Джаспера? Двое за одного – выгодный обмен, разве нет? Глаза привыкли к освещению, и он смог наконец разглядеть одинокий темный силуэт напротив. Возникло желание пристрелить тварь на месте.

И снова Гэбриэл угадал намерения Чендлера.

– Сержант, если я не вернусь, вашим детям несдобровать.

– Куда ты их дел?

– Не-а, не скажу. Пока не скажу. А теперь, пожалуйста, достаньте пистолет и медленно – медленно! – положите его на землю.

– Я знаю, кто ты такой, – заявил Чендлер.

Гэбриэл промолчал.

– Ты – Дэвид Тейлор. Дейви Тейлор.