Лудивину охватило странное чувство возвращения к истокам.

Она подхватила девочку на руки и закружила.

– Как же я рада тебя видеть! – восторженно взвизгнула Саша.

Лудивина поставила девочку на землю – та даже подпрыгнула от избытка эмоций:

– Пойду позову Луи! – и помчалась к дому за младшим братом.

Микелис и Лудивина пошли друг другу навстречу. Они были очень похожи. Тем, что оба отличались от других людей.

Лудивина окончила курс обучения и не сомневалась, что понимание склонности к насилию лежит за пределами приобретенных знаний и опыта. Способность погружаться в сознание самых извращенных преступников, говорить на их языке, читать их культурные коды являлась частью ее существа. Более того, она была отмечена стигматами зла. Именно поэтому и могла поставить себя на место преступника, проникнуть в его мысли. И эту свою способность Лудивина никак не могла объяснить. В детстве, как и Малюмона, ее никогда не били, она не знала психологических травм и росла счастливой девочкой, не чувствуя недостатка в любви и внимании. Так откуда в ней эта способность, гангреной поразившая мозг?

А если это и есть зло? Особый вид патологии, не поддающийся объяснению…

Микелис положил ладонь ей на плечо, глядя глазами-разломами сверху вниз.

– Я знал, что ты приедешь, – тихо сказал он.

И Лудивина прочитала в его холодном взгляде, что слова тут не нужны. Он тоже через это прошел, он понимал ее сомнения и чувствовал, как ей сейчас скверно. Она могла рассчитывать на Ришара – в его убежище всегда найдется место и для нее, здесь ей дадут отдохнуть, освободиться от накопившейся тьмы, провести перезагрузку.

Но можно ли навсегда избавиться от мерзости, переполняющей наши увечные души?

Лудивина думала, что вряд ли это получится. Человек не властен над тьмой. Тьма не ждет, что ей укажут, какое место можно занять, она располагается там, где считает нужным. Тьма поглощает пространство, занятое чем-то другим, и то, что падает в ее бездонные колодцы, уже не подлежит восстановлению. Оно сгинуло безвозвратно.

С тьмой нужно мириться. Раз уж она поселилась внутри, с ней нужно договариваться, заключать союз, пытаться приручить и всегда быть начеку, чтобы не дать ей себя поглотить, не утонуть в ней.

Микелис смотрел на Лудивину, ни в чем ее не осуждая, – он знал, какая битва бушует сейчас в ее сердце.

Лудивина еще не разобралась, прав ли он в своей теории о том, что в мире вызревает новое поколение чудовищ, готовое заявить о себе в полный голос. Поколение чудовищ, более сильное, многочисленное и бесноватое, чем прежние. Она – одна из них? Но год назад Лудивина уже задавала себе этот вопрос, здесь, в окружении Сеньона, Микелиса и их родных. Она тогда завидовала их близости, их любви, их смеху.