Тот внимательно слушает, что-то записывает в блокноте и тянется над длинной скамьей передать листок Рут Джефферсон. В зале повисает тяжелое молчание, будто все задержали дыхание.
Мой адвокат читает записку и медленно встает.
– Ваша честь, могу я попросить о небольшом перерыве?
Судья Кинг вздыхает.
– Миссис Джефферсон, напомнить вам, сколько дел у меня на сегодня? У вас было шесть недель на консультации с клиенткой!
– Приношу свои извинения, ваша честь, но поступившая информация может содержать смягчающие обстоятельства для моей подзащитной.
– Хорошо, у вас пятнадцать минут. После этого я ожидаю возможности вынести вашей клиентке приговор.
Он кивает секретарю.
– Встать, суд удаляется, – объявляет та.
Ко мне входит охранник – отвести обратно в камеру.
– Что происходит? – спрашиваю я у него.
– Черт его знает, красотка, здесь и не такое бывает. То вверх, то вниз, как чертово йо-йо.
Он снова отводит меня в душную комнату, где я говорила с адвокатом менее часа назад. Почти сразу появляется Рут Джефферсон, а за ней входит инспектор Стивенс. Рут начинает говорить, прежде чем за ним закрывается дверь:
– Миз Грэй, вы отдаете себе отчет, что чинить препятствия правосудию – тоже преступление?
Я ничего не отвечаю, и она присаживается, заправляя темные волосы под белый парик с буклями.
Инспектор Стивенс лезет в карман и шлепает паспортом о стол. Мне не нужно его открывать, чтобы понять: это мой паспорт. Я гляжу на полицейского инспектора, на раздраженную адвокатшу и, протянув руку, касаюсь обложки. Я помню, как заполняла заявление о смене фамилии перед бракосочетанием. Я придумывала сотни вариантов подписи, спрашивая Йена, какая выглядит самой взрослой и лучше отражает мой характер. Получив паспорт, я сочла его первым материальным свидетельством изменения моего статуса и не могла дождаться, когда предъявлю его в аэропорту.
Инспектор Стивенс наклоняется, упираясь руками в стол. Его лицо оказывается на одном уровне с моим.
– Вы не обязаны больше его защищать, Дженнифер.
Я вздрагиваю:
– Пожалуйста, не называйте меня так.