— Вы можете вызвать георадар?

— Если появятся аргументы, — заверила комендантша. Саше показалось, что она слегка отвела взгляд. — Будут тела, будут и дела.

— Ты можешь мне помочь? — Саша опять прикрепила на шторах карту города. — Терпеть не могу географический профайлинг, но в данном случае другого выхода нет. Только вот я ни холеры не ориентируюсь в этих районах.

Романовская подошла к развернутому листу бумаги, утыканному флажками, словно к ежу.

— Может, сначала компьютер? Я отвезу тебя к нему, а когда вернешься, приеду и помогу тебе.

Саша согласилась. Она набрала номер, который дал ей Блажей. Едва успев представиться, человек на другом конце провода назвал ей адрес, после чего бросил трубку. Залусская продиктовала его комендантше.

— Это адрес военного кладбища в Вельске Подляском. — Романовская наморщила лоб. — Километров тридцать отсюда.

— Этот чародей из ай-ти сейчас там.

* * *

Жители маленьких городков боятся темноты. Они прячутся в своих домах, пытаясь отпугнуть чудовищ, включая цветной телевизор. Чудовища, как известно, дрожат при виде голубых экранов, которые можно увидеть в окне издалека. На поверхность выныривают только камикадзе, вынужденные рисковать жизнью из-за дел, не терпящих отлагательств, или смельчаки, желающие повстречаться с чудовищем. Есть еще третий вариант, маловероятный в Хайнувке. У кого-то может не быть телевизора. Саша оказалась, видимо, единственным человеком в городе, относящимся ко всем трем категориям.

— Вымерли или что? — Она высунула голову в окно, высматривая хотя бы одного живого человека сначала на улице, потом в парке и возле кинотеатра «Лесник», преобразованного в супермаркет.

— Завтра воскреснут, — улыбнулась Романовская. — Радуйся спокойствию, тишине, пока не вернешься домой. У вас, наверное, постоянный шум, пробки.

— Да, приехав сюда на несколько дней, можно и поверить, — призналась Саша. — Но по истечении какого-то времени, начинаешь понимать, что эта идиллия ненастоящая. Вроде как все такие милые, симпатичные, вежливые. Да и знают друг друга, но на самом деле эта вежливость обманчива. За ней скрывается негласное взаимное наблюдение и нездоровый интерес к тому, что происходит за стеной. Собственно, все это только отталкивает людей друг от друга. Мне больше по душе открытая анонимность, соседское равнодушие, как говорят социологи. Никаких обязательств, стараний казаться вежливой, если я знаю, что передо мной подлый и неприятный человек. Так удобнее.

— Не веришь в добрососедские отношения?

— Я пыталась допросить почти всех соседей Бондарука, поговорить с этой самой Дуней. Расспрашивала о ее сыне. Никто даже не признался, что знает его ник. Услышав «Квак», все сразу замолкали. О братьях невесты мне удалось узнать только, что это порядочные хлопцы. Хочешь послушать запись?