Других вариантов нет.

Он поднял глаза и посмотрел на то место, где должна была упасть Фрейя.

Но она не упала. И взгляд не погас. Он выражал скорее высочайшую степень удивления.

А вот солдат Иностранного легиона опустился на колени. Дуло его винтовки уткнулось в промерзшую землю, солдат упал через приклад и остался в сидячем положении, как тряпичная кукла, с висящими по бокам руками.

Позади него показался человек. С дымящимся пистолетом в руке. С белыми как мел волосами и такой же белой кожей. Он замахал в их сторону рукой, словно подгоняя.

Бергер ничего не понимал. Но он завел бесшумный мотор, Фрейя запрыгнула в лодку, и они на полной скорости помчались к островку, где их ждала моторка. Все четверо обменялись взглядами, удивленными, растерянными взглядами.

Худой белый человек постоял на берегу, прямо над трупом. Потом совершенно неожиданно отдал честь удаляющейся лодке.

Он так и стоял у моря, пока лодка не скрылась из виду.

А затем они услышали третий выстрел. И четвертый.

Начался ад.

Как будто весь Ландсорт, весь остров Эйя взорвался в каком-то безумном, извращенном фейерверке.

* * *

Молли Блум лежала на лестнице. У нее было ощущение, что жизнь медленно вытекает из нее. Оживил ее выстрел, пистолетный выстрел где-то вдалеке.

Она вскочила на ноги, быстро спустилась по лестнице, выбежала через кухонную дверь вместе с другой официанткой. Увидела бледного Жана Бабино, прижатого к стенке хостела тремя охранниками, увидела, как кинулись к Нильсу Гундерсену. Гундерсен произнес сильным уверенным голосом:

– Аукцион временно приостановлен. Прошу на несколько минут набраться терпения. Всем опустить оружие. Прямо сейчас!

Обменявшись быстрыми взглядами, охранники повиновались. Только один мужчина попытался протестовать.

Адвокат «Исламского государства» поднялся из-за стола. Солнце отражалось от его блестящего гладко выбритого черепа. Громким, безрадостным голосом он произнес:

– Думаю, этот спектакль лучше отменить.

В тот же миг его бритая голова взорвалась.

Где-то промелькнуло воспоминание: счастливый мальчик в тени швейцарского замка поднимает глаза к небу и простирает руки, готовый поймать и удержать все дары, посылаемые судьбой.