– Она уже под успокоительным. Ей дадут наркоз, чтобы…

– Это я ее нашел. И мне надо всего несколько минут, – перебил Йона, влезая в стерильную тунику.

– Я не могу допустить, чтобы вы задерживали интубацию. Но прежде, чем мы начнем, вы успеете попробовать задать вопрос.

Оба вошли в зал, где уже вовсю шли приготовления. Медсестра-анестезист продезинфицировала промежность над неповрежденной ногой и ставила в вену катетер.

Лицо женщины было изжелта-бледным, глаза блестели от морфина. Рыжие волосы в засохшей крови приклеились к щеке. Сломанные руки покрыты синими пятнами: внутренние гематомы.

– Эмилия? Вы меня слышите?

– Что? – едва слышно ответила женщина.

– Там был ребенок? Девочка?

– Нет…

– Подумайте. Девочка с синдромом Дауна.

– Не понимаю. Он убил Ральфа… наступил ему на лицо. Перерезал горло мальчикам, раздробил мне ноги и…

– Кто? Кто все это сделал?

– Продюсер. Он просто псих, он…

– Вы знаете, как его зовут?

– Выслушать сердце и легкие, – распорядился врач и стал изучать измеритель углекислого газа.

Эмилия слабо кашлянула, на губах показалась темная кровь.

– Вы не знаете, как я могу связаться с продюсером?

– Ты вообще кто? – пробормотала Эмилия.

– Меня зовут Йона Линна, я комиссар…

– Значит, все из-за тебя. – Женщина хрипло задышала.