– А ну брось это сейчас же! – раздался громкий повелительный голос у неё за спиной. – Брось, я говорю! Сейчас же!

Света обернулась.

С полдюжины человек, часть из них в полицейской форме, стояли вокруг. Прямо на неё смотрели дула двух автоматов и по меньшей мере трёх пистолетов.

Дыхание спёрло. Она вдруг издала громкий, захлёбывающийся звук, и сразу вслед за этим слёзы безостановочно заструились по бледному, измученному лицу.

Потом Света отбросила в сторону проклятую руку.

Протез упал на тёмный асфальт. Звук жужжания изменился, стал гораздо ниже, механизм недовольно гудел. Острые окровавленные зубцы вращались теперь намного медленней, почти ползли.

Потом пила вовсе остановилась и с еле слышным щелчком исчезла внутри чёрного кулака.

44. Протез

44. Протез

Машины всё прибывали – «скорые помощи», полицейские газики и всякие чёрные начальственные автомобили – «Волги», джипы, «мерседесы».

Полиция оцепила дом, люди в штатском и в форме то и дело заходили внутрь, потом с озабоченными лицами выскакивали наружу, негромко переговариваясь, сновали вокруг.

За оцеплением толпился народ, уважительно перешёптывался, с любопытством следил за происходящим.

Света, с головой завернувшись в шерстяное верблюжье одеяло, сидела на заднем сиденье бежевой «Лады», через окно наблюдала, как оба её родителя, хмурясь, беседуют с каким-то лысоватым человеком в штатском.

Двое санитаров вынесли из дома носилки с лежащим на них Геворком. Третий бежал рядом, поддерживал капельницу. Следом выскочил Миша Сушкин, в пластиковом пакете нёс его отрезанную стопу.

Общими усилиями Геворка погрузили в «скорую».

Миша судорожно вдохнул свежий ночной воздух и опять поспешил в дом, помочь нести Артёма.

Убитых в «скорые» велено было пока не грузить. Обезглавленный труп Заблудшего без руки и ног вынесли и сложили отдельно, на разложенную во дворе полиэтиленовую простыню.

Туда же теперь укладывали Горошевича.

Родители вернулись, сели в машину.