– Как ты, доченька? – спросила мама.

Света пожала плечами, ничего не ответила.

Отец с мрачным, напряжённым лицом, ни слова не говоря, завёл мотор, и «Лада» тронулась с места.

Они двигались медленно, осторожно проезжали сквозь толпящихся прямо на дороге людей, мимо стоящих вдоль тротуара машин.

Света вдруг вся сжалась внутри своего тёплого кокона – увидела, как всовывают в «скорую» носилки с лежащим на них Рудиком. Она даже не сразу поняла, что это он, её одноклассник и недавний друг. И голова, и грудь – всё забинтовано, на белых бинтах выступили кровавые пятна. Он, похоже, был без сознания, совсем не двигался. Там же, на носилках, лежали его ножные протезы.

Затем они проехали мимо врезавшейся в дерево Саниной «Нивы». Фотограф крутился около ножа Рудика, валявшегося на капоте, снимал его зачем-то со всех сторон.

Вспышка фотоаппарата то и дело озаряла лишённый лобового стекла салон машины, из которого аккуратно вытаскивали Саню.

Света повернула голову назад, начала смотреть в заднее окно. Сидела так, пока можно было видеть хоть что-то.

Однако чуть не пропустила Артёма, которого везли ещё к одной, стоявшей чуть подальше машине «Скорой помощи».

Лицо его наполовину закрывала прозрачная кислородная маска, он тяжело дышал из-за пробитого лёгкого. Забинтовали Артёма на славу, он рукой не мог шевельнуть, чувствовал себя каким-то спелёнутым младенцем.

Рядом с каталкой шёл Миша Сушкин, заботливо поправлял одеяло.

Артём первый заметил её, сразу напрягся, не отрывал от неё тревожного взгляда.

Света сделала отчаянное усилие, выдавила из себя подобие улыбки.

Лицо Артёма тут же смягчилось, он прикрыл глаза. Показал ей тем самым, что всё с ним будет хорошо.

Света улыбнулась пошире – ей вдруг полегчало.

А может быть, он хотел сказать – с нами?

«Лада» с прильнувшей к заднему окошку Светой прибавила газа и скрылась из виду.