Потом откинулась на спинку стула и блаженно прикрыла глаза. Ноздри её слегка трепетали, в голове одно за другим, тесня друг друга, всплывали воспоминания.
Вот она, зверски голодная, заходит в «Котлетную», хочет купить бутерброд.
Вот она, зверски голодная, заходит в «Котлетную», хочет купить бутерброд.
Но ни в зале, ни за стойкой никого нет.
Но ни в зале, ни за стойкой никого нет.
– Эй, кто-нибудь здесь есть? – кричит Алина.
– Эй, кто-нибудь здесь есть? – кричит Алина.
Ей никто не отвечает.
Ей никто не отвечает.
Она видит открытую дверь в заднюю половину дома, идёт туда. Но, сделав два шага по коридору, останавливается.
Она видит открытую дверь в заднюю половину дома, идёт туда. Но, сделав два шага по коридору, останавливается.
Слева приоткрыта дверь, и там горит свет. Она заглядывает в щёлку и замирает, оторопев от неожиданности.
Слева приоткрыта дверь, и там горит свет. Она заглядывает в щёлку и замирает, оторопев от неожиданности.
Это небольшая комната, выполняющая функции подсобки. Почти всю её занимает большой стол. У стола на невиданных металлических протезах стоит её одноклассник, инвалид Рудик Новиков. Из его искусственной руки торчит жужжащая пила, пользуясь которой он ловко распиливает большую телячью ногу.
Это небольшая комната, выполняющая функции подсобки. Почти всю её занимает большой стол. У стола на невиданных металлических протезах
стоит
стоит
её одноклассник, инвалид Рудик Новиков. Из его искусственной руки торчит жужжащая пила, пользуясь которой он ловко распиливает большую телячью ногу.
Алина начинает тихонько отступать назад…