В полуденном солнце ее тень схлопнулась почти в точку под ногами, когда они пересекали двор. Они шли к эвкалипту и остановились в тени его покачивающейся кроны. У подножия двух соседствующих могил.

Нэйтан слышал, как шумит в ушах кровь, глядя на землю. Старая почва и совсем недавно потревоженная. У него было столько вопросов, и он не мог задать ни один.

– Я поехала кататься, – сказала Лиз наконец. – Как раз после того, как Софи повредила руку и сказала всем, что ее сбросила лошадь. Мы не могли этого так оставить. Тем более что Софи хочет на джимхану. Так что я решила проверить.

Нэйтан уже не хотел ничего слышать, но он закрыл глаза и заставил себя воспринимать то, что она говорит. В тот день, когда Кэмерон не вернулся домой, рассказывала ему Лиз, она делала то же, что и во всякий другой. Каталась верхом. Привычка, четко выработанная у нее за годы брака. В седле она была выше, быстрее, и никто – хотя бы несколько часов – никто не мог до нее дотронуться.

В тот день она взяла лошадь Софи. Животному нужно давать нагрузку, пока у внучки заживает рука. Лиз проскакала гораздо больше, чем обычно, все пытаясь определить, в чем проблема. Но все шло гладко, животное прекрасно откликалось. Лиз все думала о травме Софи и гнала лошадь все дальше, пытаясь уловить хоть какие-то отклонения в ее поведении. Она была уже гораздо дальше от дома, чем хотела изначально, когда впервые закралась эта мысль, темная и изворотливая.

– Не было с лошадью никаких проблем, – сказала Лиз, и тени эвкалипта легли ей на лицо. – Я ничего не могла понять. Во всем этом не было смысла.

Нэйтан подумал о заброшенной машине Ильзы в гараже. В этом тоже не было никакого смысла, пока не оказалось, что был.

– Я скакала дальше и дальше, – продолжала Лиз.

Она все не поворачивала, чувствуя нарастающую тревогу. Софи была такая бледная, когда пришла, придерживая руку, вспоминала Лиз. Внучка плакала, говорила, что очень испугалась, но вскочила обратно в седло в ту же секунду, как ей разрешили. Они все хвалили ее смелость. Софи едва на это реагировала.

В животе уже начинало ныть болезненно знакомое чувство, как вдруг она увидела фигуру у могилы стокмана. Лошадь замедлила шаг. Зрение в эти годы у нее уже не то, и одну бесконечно долгую минуту в слепяще ярком свете она видела совсем другого человека.

Лиз остановилась, приглядываясь, подвела лошадь ближе. Она узнала внедорожник у могилы и наконец выдохнула. Ну конечно, это был не тот, о ком она подумала, это просто физически невозможно. Перед ней был ее сын, Кэмерон.

– Что он делал? – спросил Нэйтан. – Он снова открыл глаза и смотрел в землю.