Равноденствия и затмения были поводами для древних языческих торжеств еще до зари летописной истории. Они известны как «квартальные дни». Четыре срединных точки между ними – «кросс-квартальные дни» – тоже освященные временем языческие праздники. К примеру, Белтайн, иначе называемый Вальпургиевой ночью. Он же известен неязычникам как праздник мая. Собор Тридцати встречается и в кросс-квартальные праздники. Чтобы замаскировать сатанинское происхождение, Матушка Церковь заменила их на христианские. Йоль стал Рождеством. Остара теперь Пасха.

После некоторых поездок в Ватикан посол возвращался в Рим на следующей же неделе. Секретарь отметил, что в этих случаях на последних страницах «Оссерваторе Романо» публиковалось объявление на латыни о встрече Concilium de Triginta.

– Собор Тридцати? – спросил я, чтобы убедиться, что понял правильно.

– Да. Услышав историю секретаря, в течение следующего года я сам ездил в Рим каждый квартальный и кросс-квартальный день. Я засвидетельствовал, что наблюдения молодого человека точны.

– Все еще не понимаю, с чего вы с секретарем взяли, что видели дьявольское собрание. Вдруг это просто какое-нибудь католическое мумбо-юмбо. Какая-нибудь секретная сходка, как когда голосуют за нового Папу.

Сабор поднял указательный палец.

– Выслушай. Секретарь рассказал, что в Литу – летнее солнцестояние – забеспокоился, когда его наниматель не покинул посольство для вечернего отправления поезда в Рим. Молодой человек обошел посольство и обнаружил, что посол лежит мертвым на полу своего кабинета. Сердечный приступ? Удар? Признаков насилия не было. Ключи от кабинета были только у посла и его секретаря. Поддавшись порыву, секретарь забрал серебряный шекель из реликвария, запер дверь кабинета и тем же вечером вылетел в Рим с черной сутаной, перчатками и капюшоном. Поскольку мой агент действовал, как вы это говорите, экспромтом, чтобы удовлетворить каприз любопытства, он ничего не боялся. Что дурного в проникновении на тайную встречу католического братства? Только за полчаса до полуночи, натянув черный капюшон в лимузине, мчащемся через Арно, он почувствовал страх.

Меня захватил рассказ профессора о том, что его молодой секретный агент повидал на встрече Собора Тридцати в Ватикане.

– Я бы хотел побеседовать с этим вашим молодым человеком, – сказал я, когда он договорил. – Как его найти?

– Никак, – ответил Сабор. – После того как он пришел ко мне и рассказал свою историю, он исчез с лица земли. Не знаю, потому ли, что спрятался, или потому, что был устранен Собором Тридцати.