– Можешь звать меня «сэр», – буркнул он.

– Да пошел ты! – сорвался я, отодвигаясь из-за стола. – Все, поговорили, до свидания.

– Эй. Остынь. Я не хотел обидеть.

– В последний раз я называл другого человека «сэром» на войне. – Я смахнул воображаемую пылинку с дорогого галстука.

– Да. Я своего старшего тоже ненавидел. Меня зовут Дэн. Где служил?

– Северная Африка, – сказал я. – Будь добр, покажи документы, Дэн. Чтобы все было как положено.

Стерн насупился, выудил бумажник из заднего кармана как раз тогда, когда вернулся с моим бокалом Арман. Очередной скорострельный обмен французским запудрил детективу мозги еще больше. Значок Стерна был приколот к клапану из фальшивой кожи аллигатора напротив пергаминового окошка с карточкой полицейского департамента Нью-Йорка. Я деланно прочитал каждое слово в своих аптечных очочках. Не больно-то мне это было надо. Просто лишний раз измывался.

– Твоя очередь, – прошипел Стерн. Когда он говорил, его губы почти не двигались, как у какого-то третьесортного чревовещателя. – Показывай, что там у тебя.

Я передал Стерну паспорт из сумки. Он уставился в него, переворачивая страницы с внешним безразличием. Показуха. Уловка копа, чтобы замаскировать напряженный поиск улик. Я попивал «Лилле». Слабый цитрусовый привкус, испорченный длительным, горьким, каким-то лекарственным послевкусием. Второй раз не закажу.

– Нашел, что искал? – спросил я.

Стерн вернул паспорт.

– Похоже, много путешествуешь, – сказал он.

– Дела.

– И какие это дела?

– Разные. Недвижимость. Денежный рынок. Импорт. Экспорт. Что угодно, где можно честно заработать на жизнь.

– Почему ушел из шоу-бизнеса?

Я допил «Лилле».

– Сказать по правде, меня из него ушли. Ранение в Тунисе. Больше года провел в госпитале. Еще два – психотерапия.

– Что за психотерапия?

– Психоанализ. Остался с небольшой контузией. Мозгоправ был за мой счет. Армия наплевала на меня и забыла. А когда я наконец пришел в себя, дни больших групп уже были почти сочтены. Я нашел другой род занятий.