– Значит, это его сын. Управлял агентством по поиску талантов в Брилль-билдинг.

– Видимо, унаследовал от старика. Так из-за чего сыр-бор?

– Пару недель назад Вагнера-младшего обнаружили убитым в мужском туалете в Айдлуайлде. В тот же день, когда ты вылетал авиакомпанией TWA в Париж.

– Совпадение – не преступление.

Стерн достал из конверта вторую фотографию и передал мне.

– Расскажи об этом, – сказал он. Это был глянцевый рекламный снимок. Я видел его три недели назад в отделе новостей «Нью-Йорк Таймс».

– Вот это ностальгия. Гарлем. Наверно, около 1940-го. Публиковали в «Лайфе». Негр-пианист – Эдисон Свит. Мы звали его Ножка Свит. Знаменитый левша.

– Больше нет. Ножку Свита убили где-то три недели назад.

– Это даже не совпадение. Я был в Токио.

Стерн достал из конверта очередной снимок А4. Промо-фотография меня родимого в восемнадцать лет, с зализанным черным помпадуром.

– Ты?

– Я в те годы был настоящим красавцем.

– Когда начал красить волосы?

– Наоборот. Паук Симпсон просил меня тогда краситься. Чтобы быть похожим на крунеров-итальяшек. Расс Коломбо. Перри Комо. Луи Прима. Всякие макаронники.

Мне не нравилось, к чему все идет. Пронырливый коп вышел на след. Я снова отступал. Меня спас Арман, когда пришел и открыл бордо. Стерн сказал, что предпочитает еще пиво. Зачем переводить хорошее вино на невежественного ублюдка.

– Похоже, тебя здесь хорошо знают, Фаворит, – ощерился Стерн, пока я смаковал первый глоток. – Часто тут ешь?

– Как можно чаще. Одна из лучших забегаловок в городе. Жарят и парят с восемнадцатого века.

– Давно живешь в Париже?

– Я не живу в Париже. Я здесь проездом.

– А где живешь? – Стерн начинал кипятиться.