– Возвращении в шоу-бизнес.

– Возвращении? Хотите петь?

– Правильно удивляетесь, глупость это. Но я уже несколько раз выступил на публике. Без шумихи. Без всякой публичности. Потому и ездил в Рим. Спеть на виа Венето у Бриктоп. Когда-то в молодости пел с ней на пару здесь, в Париже, еще до войны. – Я достал пачку «Лаки». – Не против, если я закурю?

Ленуар кивнул. Я предложил ему. В этот раз он покачал головой отрицательно. Я запалил сигарету.

– Должок Сабора – спросить Сюзи Солидор, смогу ли я выступить у нее в клубе.

Ленуар побарабанил пальцами по столу.

– Вы недавно выступали в Париже?

– В подвальчике в Сен-Жермен-де-Пре. С Кенни Кларком. Барабанщиком. Он живет в отеле «Луизиана». Все вам подтвердит.

Инспектор черкнул пару слов в блокноте.

– Когда вы вернулись из Рима?

Я назвал номер рейса и время прибытия в Ле Бурже. Он записал.

– Со времени нашего последнего разговора вы общались с человеком, который называет себя Гарри Ангелом?

Я покачал головой.

– Вы бы узнали первым, инспектор.

Ленуар взял верхнюю папку, бросил взгляд на обложку и отложил. Снял следующую в стопке. Я успел заметить перевернутое имя: «ФАВОРИТ, ДЖОН Х.». Инспектор открыл папку, методично пролистал ее содержимое.

– В молодости вы вели экстравагантную жизнь, мистер Фаворит, – сказал он, положив закрытую стопку перед собой.

– Перебесился, как и все, – ответил я, экспериментируя с невинной улыбкой.

– Вы скромничаете, мистер Фаворит. Ваше досье говорит об обратном. Религии voudon вас учили иезуиты в католическом приюте, где вы росли?

Черт. Надо было этого ожидать.

– Нет, – сказал я. – Моим учителем была красивая черная женщина. Нет класса лучше, чем большая кровать.