– А тебе не хотелось бы знать ее? Мне бы, например, хотелось. – Рикхард принялся разглаживать на груди рубашку. – Какой бы печальной она ни была.

– К счастью, мне не нужно об этом задумываться.

Кажется, Хюльдар догадывался, что крылось за этим замечанием. Рикхард, видимо, надеялся получить добро на продолжение поиска информации для этого Артнара. Он был явно по вкусу Рикхарду – высокообразованный и поразительно спокойный, особенно учитывая ситуацию: никаких слез, никаких эмоций. При других обстоятельствах они наверняка могли бы стать хорошими друзьями. Впрочем, не факт, что подобные типы вообще способны на крепкую дружбу.

Если б Рикхард и Артнар отправились вместе по барам, женскому полу было бы трудно выбрать между ними, гораздо труднее, чем если б рядом с одним из них был Хюльдар. Это уж точно.

– Что до меня, то можешь продолжать искать эту информацию, сколько влезет. Закончи сначала с данными в компьютере, потом просмотри найденные в доме бумаги. Их там немного, Карл повыбрасывал почти всё, так что много времени на это не уйдет. Я сам по-быстрому пролистал их, но ничего особого не увидел.

– Хорошо.

Как и предполагал Хюльдар, Рикхард, казалось, остался доволен таким оборотом дел. Перед тем как покинуть кабинет, он бросил взгляд на стоявшую у стены картину.

– Ты не собираешься ее повесить?

– Собираюсь; видимо, уже можно.

Рикхард, явно не поняв ответ, ушел, задумчиво морща лоб.

Хюльдар встал, решив наконец разыскать молоток и гвоздь. Расследование уже вращалось вокруг второстепенных деталей, было невозможно провалить его на этом этапе, и поэтому вряд ли Хюльдара в ближайшее время выпрут из этого кабинета.

* * *

Однако, когда дошло до дела, он остановился в последний момент, не решаясь вдолбить в стену этот несчастный гвоздь. Чего-то не хватало для полной уверенности, и Хюльдар решил на всякий пожарный сначала разобраться с оставшимися делами. Мысль о возможном унижении, если ему придется снимать уже повешенную картину и тащить ее на виду у всех к своему старому рабочему столу, была невыносима. Расследование, по всей видимости, будет официально закрыто сегодня, и картина могла вполне дожить до этого момента, стоя на полу. Не то чтобы к нему в кабинет многие заходили – часть команды уже была задействована на других делах, а Эртла избегала его, видимо, стыдясь за свое предательство. Вообще-то он собирался найти ее и заверить, что он не в обиде и вполне ее понимает. Ну или как-то так. Но это тоже могло подождать, как и картина. Гвоздь в стене и примирение с Эртлой ознаменуют конец его первого большого дела.