8

8

Наконец вернулись детективы. Заявились ранним утром, я как раз пытался совладать с радиаторами – начались осенние заморозки, Хьюго плохо переносил холод, из батарей нужно было стравить воздух, но, разумеется, никто не знал, где ключ, так что пришлось мне вооружиться отверткой и старыми полотенцами, я был весь в пыли и уайт-спирите. Рафферти и Керр пришли в отутюженных костюмах с иголочки, выбритые до блеска и готовые свернуть горы.

– Доброе утро, – весело поздоровался Керр. – Вы, наверное, уже подумали, что мы вас бросили? Скучали по нам?

– Это он так шутит, – пояснил Рафферти. – По нам никто никогда не скучает. Мы уже привыкли и даже не обижаемся.

– Входите, – после дурацкой паузы предложил я. – Дядя наверху, работает, но я…

– Нет-нет, – Рафферти вытер ноги о коврик, – пусть работает, не надо его тревожить. Мы буквально на пять минут и тут же уйдем. Ну что, на кухню?

Я предложил им чаю или кофе, вместо этого принес стаканы с водой, вымыл руки и уселся за стол напротив детективов; Керр достал блокнот, Рафферти окинул взглядом сад (повсюду опавшие листья, реденький зябкий свет играет на обрывках целлофана, занесенных ночным ветром) и принялся втирать, мол, с новыми растениями будет даже краше. При появлении копов я, как и прежде, содрогнулся всем телом, но на этот раз хотя бы не впал в ступор. Раз они вернулись, значит, есть новости, и если мне повезет и я не облажаюсь, они обязательно ими поделятся.

– На всякий случай уточню, – произнес Рафферти, когда мы наконец все расположились за столом. – На прошлой неделе мы забрали у вас это, помните? Вы еще сказали, она ваша?

Он пролистал фотографии в телефоне и протянул мне снимок старой красной толстовки с капюшоном, разложенной на белой поверхности рядом с бумажным пакетом. На толстовку прикрепили ярлык, который выглядел одновременно и смешно, и зловеще.

– Вроде моя, – ответил я. – У меня была красная толстовка, но я не уверен, эта ли…

– Ваши брат и сестра подтвердили, что у вас была точно такая же.

– Да. Многие носят красные толстовки. Я не могу сказать наверняка, что конкретно эта…

– Постойте-ка, – Рафферти снова достал телефон, – может, так вам будет проще. – Он пролистнул до очередного снимка и показал мне экран.

На фото я сидел среди маргариток, привалившись к стволу дерева, с банкой газировки в руке, и улыбался в камеру. Я казался таким юным – худой, с открытым лицом и растрепанными волосами, – что на миг невольно зажмурился. Хотелось крикнуть: парень, беги, быстро и далеко, а то превратишься в меня, и тогда уже будет поздно.