Керр издал негромкий звук, похожий на фырканье, но когда я на него взглянул, он как ни в чем не бывало рисовал в блокноте закорючки.

– Может быть, – вежливо согласился Рафферти. – Вот только если бы эта веревка упала в дупло за несколько лет до того, как там оказался Доминик, она лежала бы под ним, а не возле его руки. Правда?

– Видимо, да.

– По крайней мере, я так думаю. Еще идеи?

– Может быть… – мне не хотелось этого говорить, но вывод напрашивался сам собой, две петли, – я понимаю, это звучит глупо, но что, если это наручники? Что, если кто-то связал Доминика этой вот штукой? Или он сам собирался кого-то связать?

– Неплохо, – Рафферти задумчиво почесал ухо и, наклонив голову набок, уставился на фотографию. – Но между этими петлями сантиметров шестьдесят шнура. Так себе наручники получаются. Вот разве что… – Он вскинул голову: эврика! – и ткнул в меня пальцем, мол, соображаешь?

– А если он обвязал его вокруг пояса? – сказал я. – Или, не знаю, вокруг дерева?

Рафферти печально вздохнул, понурил плечи.

– Мне на секунду тоже пришла такая мысль. Но попробуем присмотреться… видите, какие там узлы? Для наручников логичнее было бы сделать беседочные, так ведь? Тогда, если попытаешься вырваться, они затянутся туже. А это браконьерский узел. Очень надежный, не слетит, не развяжется даже на скользкой веревке, не ослабнет, если снимут груз, не сместится. Тот, кто вязал эти узлы, хотел, чтобы они выдержали сильное натяжение, но при этом не затянулись.

– Уму непостижимо, чего только в нашем деле не узнаешь. – Керр наклонился взглянуть на снимок. – Впервые слышу о браконьерском узле.

– Надо было чаще ходить на яхте, – улыбнулся ему Рафферти. – Я к восьми годам уже умел вязать такой узел. А вам доводилось ходить под парусом, Тоби?

– Иногда. У дяди Фила с тетей Луизой есть яхта, когда мы были маленькие, они брали нас с собой, но я не втянулся. – Не нравился мне наш разговор. – Так что это за штука?

– Больше предположений нет?

– Нет. Сдаюсь.

– Как я и сказал, пока что рано утверждать наверняка. Но лично я, – Рафферти аккуратно поправил телефон, чтобы тот лежал параллельно краю стола, – лично я думаю, что это самодельная удавка.

Я уставился на него.

– Беретесь за петли, – он вытянул руки, сжал кулаки, – потом скрещиваете руки вот так. А потом… – Он неожиданно рванул вбок, к Керру, стремительно, как леопард, накинул ему на шею воображаемую петлю и рывком развел кулаки. Керр схватился за горло, раскрыл рот, выпучил глаза. Все это выглядело до того неожиданно и жестоко, что я вскочил, опрокинув стул, и сам чуть не упал, но удержался.