– Люди бывают разные, в том числе и гнусные, – сказала она. – Как ни печально. От таких лучше держаться подальше. Конечно, если есть такая возможность. – Я пытался поймать ее взгляд, но она отводила глаза.

Сюзанна коротко рассмеялась в небо, уже сделавшееся темно-синим, над деревьями тяжело повисла луна.

– Аминь, – заключила она.

– Послушайте, – я поднял руку, чтобы привлечь ее внимание, – вопрос. У меня вопрос. Какой ваш самый худший в жизни поступок?

– Прям как в десять лет. – Леон, согнувшись, старательно скручивал косяк, едва не касаясь носом пальцев. – Правда или желание. Если я выберу желание, мне снова придется лезть на дерево и показывать соседям голую задницу?

– Ха, а я уже и забыла, – сказала Сюзанна. И Мелиссе: – Старушка-соседка, миссис Как-ее-там, вышла в сад, но без очков не поняла, что там такое на дереве. Вытаращилась на белую голую задницу…

– “Принцесса? Ты не можешь оттуда слезть? Кис-кис-кис”, – подхватил Леон и рассмеялся.

– А Леон так хохотал, что чуть не свалился…

– Ладно вам, – перебил я. – Я серьезно.

– Да? – Сюзанна приподняла брови. – И что же ты такое натворил? Неужели ты в своей картинной галерее оружием торговал?

– Я вам обещаю, что сказанное не выйдет за пределы этого сада. Просто интересно.

– С чего вдруг?

– Последнее время я много думал. О всяком… – Я обвел рукой сад, дом и вселенную. Я был не столько пьян, сколько притворялся, но мои руки и ноги почему-то жили собственной жизнью, а освещенные окна соседнего многоэтажного дома словно отделились от стен и весело приплясывали в воздухе. – Потому что, смотрите, взять того же Доминика. Да? Он, наверное, считал себя классным парнем. Как и многие другие – я, например, просто по умолчанию, потому что люди-то в целом нормальные, так? Но то, что вы рассказываете, и то, о чем говорили Шон с Деком, – это типа как… ого, а он, оказывается, вовсе не такой уж хороший. – Я прикинулся, будто не замечаю сардонического взгляда Леона. – Или вот Хьюго. Он хороший человек. Уж не знаю, что он сам про себя думает, но мы-то знаем. Однако нет никаких гарантий, что когда его не станет, никто не скажет, мол, вовсе он не такой. Но мы хотя бы будем отвечать – разумеется, если возникнет такая необходимость, – что он был хороший человек. Потому что это правда. Ну, в общем, – я уже и сам позабыл, к чему клоню, – вы поняли, о чем я.

– Не особо. – Сюзанна подлила нам джина с тоником, с интересом поглядывая на меня.

– Ага, вот. – Я вспомнил, на чем остановился. – Поясню. Я вот что подумал: я привык считать себя нормальным парнем. Так? Но я в жизни наворотил немало всякого говна, впрочем, как и все мы, да, я в жизни наворотил немало всякого говна, так имею ли я право считать себя хорошим человеком? Или как? – Я моргнул и перевел взгляд с Леона на Сюзанну. – Неужели вы о таком не задумывались? Никогда-преникогда?