То, что для отца было проявлением “юношеской незрелости”, Антоньета считала неотъемлемой частью своей личности. С одной стороны, она с восторгом относилась к боливарианской революции, целиком и полностью соглашаясь, что в стране должно быть больше справедливости, меньше бедности, больше равенства и свободы. С другой стороны, она возмущалась авторитарным характером нынешней власти, притеснениями и гонениями на оппозицию, на инакомыслящих, а также дискриминацией в отношении тех, кто отваживается открыто критиковать правительство. Ей не нравилось, что народ – и, в частности, крестьяне – вооружается, кроме того, ее пугал рост числа убийств и похищений, а также то, что насилие становилось чем-то привычным. И все это было изнанкой революции. Но в первую очередь ее возмущала коррупция. Потому что дочке генерала Хирона не нужно было подниматься в бедные районы столицы (на холмы Каракаса), чтобы увидеть вблизи обратную сторону “прекрасной революции”, как называл ее Уго. Трагическое событие, случившееся в ее собственном доме, самым жестоким и непосредственным образом столкнуло девушку с неприглядной реальностью, ставшей нормой для большинства соотечественников.

Девушка подарила пару кроссовок известной марки младшему сыну служанки, которая работала у них в доме столько, сколько помнила себя Антоньета. Мальчику исполнилось пятнадцать, и она знала его с пеленок – когда он родился, самой ей было пять лет. Добрая Антоньета часто и от чистого сердца делала щедрые подарки служанке и ее детям.

В воскресенье, в день своего рождения, мальчик впервые надел новые синие кроссовки с белой подошвой и отправился навестить подружку, которая жила несколькими улицами ниже. И тут же пара юных и скороспелых убийц напали на него, чтобы отнять чудесную обновку. Он пытался убежать, но его настигли и убили двумя ударами длинных острых ножей. Новость сразила Антоньету, которая почувствовала себя виноватой. Ее доброта стала причиной гибели ни в чем не повинного парнишки. Но в их семье только она одна искренне сочувствовала горю несчастной матери. Антоньета отправилась с ней за телом сына в морг, где были свалены трупы тех, кто погиб только за минувшие выходные, – их было пятьдесят восемь. “В среднем это обычная цифра”, – объяснили им там.

Столкнувшись с неведомым ей до сих пор несчастьем, увидев вблизи дикую жестокость бедности, Антоньета испытала душевный надлом. Пока они ждали своей очереди, чтобы забрать тело убитого, стоявшая за ними бедная женщина, обливаясь слезами, рассказала, что потеряла уже второго сына – оба погибли в перестрелке между двумя местными бандами наркоторговцев. Но особенно потрясло девушку отчаяние несчастной, которая призналась, что не знает, что делать с телом, после того как ей его отдадут: почти невозможно отыскать похоронное бюро, согласное заниматься застреленными парнями: их служащие боятся, как бы во время скорбной церемонии не вспыхнули новые разборки между соперничающими вооруженными группировками. Хотя и это не было самой главной проблемой. У нее не было денег ни на прощальную церемонию, ни на погребение – вообще ни на что. Эта история потрясла Антоньету, которая почувствовала не только глубокую боль, но еще и возмущение, и гнев перед лицом подобной несправедливости. Она с должной деликатностью отдала безутешной матери все деньги, которые были у нее с собой. Но при этом Антоньета понимала, что на самом деле такая милостыня положения не спасет.