Через несколько минут у входа в ресторан собралась группа молодых мужчин. Один из них издал истошный крик, а остальные от души рассмеялись. Посетители ресторана вытаращили на них глаза – некоторые начали перешептываться, – но потом вернулись к своим занятиям. Официант провел парней к длинному столу у стены. У большинства из них были приметно широкие плечи, тонкие талии и могучие ляжки и руки; одеты были в пиджаки, но без галстуков, ворот рубашек расстегнут – а иногда они были расстегнуты до самого пупа. Двое надели рубашки-поло, чтобы предплечьям было больше воздуху, а один – футболку, жилет и рваные джинсы.

На Бьёртне был черный костюм, слегка блестящий и хорошо скроенный: он плотно облегал его тело, а блеск сглаживал медвежеватость фигуры, так бросающуюся в глаза, когда из одежды на нем бывали только плавки. Его лысина сияла, а черты тщательно выбритого лица были все так же грубы, но теперь, при костюме, в них как будто появился какой-то шарм – словно он в первую очередь был бизнесменом, для которого бодибилдинг – побочное занятие; и это, конечно же, так и было. Разве он не бизнесмен? Разве все, к чему он прикасался, не превращалось в желание, в усилие, в товар на рынке? Рубашка у него была белой, с черными полосками на груди; верхняя пуговица расстегнута, так что под ней была видна бронзовая безволосая кожа.

Для Каты оказалось неожиданным, что он умеет со вкусом одеться, – и она порадовалась этому: значит, то, что последует дальше, получится красивее. Проходя к своему столику, Бьёртн осматривался по сторонам – быстро, но уверенно, точь-в-точь, как он привык: сканировал посетителей одного за другим. Надолго задержал взгляд на Кате, словно узнал ее, но не мог вспомнить, откуда, и безрезультатно шарил глазами по ее бесформенному лицу; а может, он и не мог ее увидеть – ведь он привык к более накрашенным девушкам: вместо человека видел только какое-то марево, дрожавшее и клубившееся у стойки бара.

Ката смотрела на него в ответ с улыбкой до тех пор, пока Бьёртн не отвел взгляд, сел в конце стола, перекинулся парой острот с соседями и взял у официанта меню. Раньше она лишь один раз видела его смеющимся – когда он встретил в бассейне знакомого, и, как и тогда, его глаза не смеялись; он позволял себе эту слабость лишь до известного предела. И это говорило о том, что он боится.

Двое официантов стали обслуживать столик парней и приняли у них заказы. Оттуда донесся внезапный взрыв хохота, крики, хлопанье, так что кое-кто из других посетителей послали этому столику взгляд, полный укора. Причиной такого оживления были два человека, вошедшие в ресторан, неся между собой высокую коробку, украшенную лентами. Бьёртн встал, чтобы переговорить с официантами, и один из них сбегал на кухню и принес большой таз и нож. Друзья Бьёртна со смехом перегнулись через стол, и Ката услышала, как они расспрашивают, что в коробке. Одному из них поручили развязать ленту и открыть коробку – в ней оказалась прозрачная, поблескивающая ледяная скульптура: по крикам парней и слову «Кваннадальсхньюк» Ката поняла, что это именно он и есть: горный пик, вырубленный изо льда.