– Нечего вечно пенять на дочь! Сколько сто́ит катер у тебя под домом или часы у тебя на руке? Нет уж. Никакой ты на хрен не герой. – Начальник окунул палец в сироп и облизал его. – Мы с тобой занимаемся этим черт знает уже сколько лет, ты и я. Бабки, наркота, грязные зэки и их грязные маленькие тайны…
– Не говори про такие вещи в этом доме! Господи… Моя дочка прямо наверху.
– Да насрать мне на твою дочку! – Голос начальника был холоден, как лед. – Ты позволил Эдриену Уоллу убить моего лучшего друга.
– Я ничего ему не
– Но и не
– Все было не так.
– Тогда расскажи как.
Молчание затянулось, пропитанное ненавистью – годами ненависти. Оливет нарушил его первым.
– Эдриен ничего не знает, – произнес он. – Если б знал, сто лет назад сказал бы. Так что и дальше преследовать его не просто без толку, а реально глупо. Он сломлен и непредсказуем, и это как раз мы его и сломали. Ты не можешь контролировать подобную ситуацию, а это значит, что для начала нам вообще нечего было делать на том проселке. Если что Престона и убило, так это ты – твои косность, самомнение и жадность.
– А ну-ка, повтори…
– Нечего тебе делать в моем доме.
– А теперь смотри, как все будет. – Начальник тюрьмы улыбнулся ослепительно-холодной улыбкой и подступил ближе. – Мы обязательно найдем Эдриена Уолла, только мы вчетвером. Загоним его в угол и кончим. А потом я подумаю, не стоит ли кончить и тебя тоже.
Оливет бросил взгляд на пистолет, но начальник был быстр и уверен в себе; в глазах его промелькнул неприкрытый вызов.
«Подумай про свою девчонку!»
«Подумай, проживешь ли еще пару минут!»
– Да как мы его найдем? – Оливет прокашлялся и отступил от ствола. – Сейчас он, наверное, уже где-нибудь в Мексике. Да вообще где угодно!
– Вчера вечером он был с той женщиной?
– Да.