Улыбка вернулась, но той бесшабашности и обаятельной легкости уже как ни бывало. Он казался каким-то озабоченным и нервным – вот она, горькая сторона одиночества…
– Я очень рада за тебя, Эдриен. Что ты отказался от мысли мстить.
– Но ты не поедешь со мной?
– Не могу. Прости.
– Это из-за того, что ты видела, как я избил тех двоих?
– Нет.
Он отвернулся с напряженным лицом.
– Ты думаешь, что я трус? Что просто решил сбежать от всего?
– По-моему, никто не запрещает тебе уехать, куда твоей душе угодно.
– Оливет сказал, что были другие заключенные с другими секретами. А что, если это так? Что, если и другие страдают так же, как я?
– Тебе нельзя возвращаться, – сказала Элизабет. – И дело даже не в ордере на твой арест за убийство. Просто никто не поверит твоему слову против слова начальника тюрьмы. Со своими прикормленными охранниками он неуязвим. Это просто гениально – то, что он делает.
– Потому что зэки регулярно врут, и зэки регулярно мрут.
– Вот именно.
В лицо Эдриена бросилась кровь, глаза встревоженно провожали проносящиеся по пыльной дороге автомобили.
– Пожалуй, все-таки
– Найди себе какое-нибудь место, – произнесла Элизабет. – Устрой свою жизнь.
Ей показалось, что он согласно кивнул, но Эдриен лишь упрямо упер подбородок в грудь.
– Никто за пределами этой тюрьмы не понимает, насколько он опасен. Не ведает, чем он занимается и какое удовольствие это ему доставляет. Просто не знаю, как буду воспринимать все это через месяц или через год… А что, если Эли ошибался?
– Даже если так, это едва ли имеет значение. Тебя ищут все без исключения копы штата, и тебе нужно все как следует обдумать. Если тебя прихватят за убийство Престона, ты попадешь в ту же самую тюрьму к тому же самому начальнику.