Блин, ее вполне можно понять!

– Я на мобильном, – бросил он одному из операторов на коммутаторе. – Передайте Дайеру, чтобы обязательно перезвонил, когда объявится.

Сдернув со стула пиджак, влез в него и направился к выходу, к скопищу телевизионщиков, копов и полыханию красно-синих мигалок. Войско смыкало против него ряды. Гнет старых проблем. Старые грехи. Сердце подпирала одна отчаянная нужда, и это не имело никакого отношения к работе.

Спустившись по ступенькам, он быстрым шагом подошел по тротуару к машине. После поездки через весь город вылез из нее возле парикмахерского салона в двух кварталах от торгового центра. От входа пахну́ло какими-то химикалиями, лосьонами и жженым волосом. Бекетт кивнул администраторше за стойкой, прошел мимо зеркальных кабинок и долгих взглядов и отыскал свою жену, глубоко погрузившую обе руки в чью-то пышную шевелюру размером с баскетбольный мяч.

– Можно с тобой поговорить?

– Привет, дорогой. Все нормально?

– Я только на секундочку.

Она похлопала женщину в кресле по плечу.

– Я мигом, сладенькая.

Бекетт провел жену в тихое местечко рядом с задней стеной.

– Что стряслось?

– Просто подумал про тебя и про девочек. Захотелось услышать твой голос.

Она пытливо заглянула ему в глаза, что-то почувствовала.

– Ты вообще как?

– Да всё один к одному… Дело. Кое-что другое. Даже не знал, когда мы сможем поговорить.

– Мог бы просто позвонить, дурачок.

– Наверное. Но вот это по телефону не сделаешь.

Он поцеловал ее, и она слегка отпрянула – несколько ошарашенная, но отнюдь не недовольная.

– Красота! – Бросила взгляд на переполненный зал и пригладила волосы. – Надо бы тебе почаще сюда заглядывать!

Бекетт провел ей рукой по щеке, оставив при себе застрявшую где-то в самой глубине мысль, что поцелуй – это на случай, если он вообще никогда не вернется. Одарил ее улыбкой, говорящей, что он не переставал любить ее с того самого момента, как они встретились, что принимал ее такой, какая она есть, со всеми ее ошибками, и что он и сам далеко не безгрешен. Выразил все эти мысли одной-единственной улыбкой, а потом наклонил ее назад и поцеловал еще раз. Означало ли это «прощай навсегда»? Он этого еще не знал, но хотел, чтобы она почувствовала это на всякий случай. Так что поцеловал ее так, как не целовал уже лет десять. Долго не отрывался от ее губ, а когда уходил, половина дам в салоне лишь восхищенно присвистывали.