Но на данный момент имелась эта девушка.

Он был мягок и осторожен, когда раздевал и мыл ее. Не допускал в мысли ничего нецеломудренного, как и всегда, но хотел поскорее со всем покончить, поскольку все уже изначально пошло наперекосяк. Алтарь, сооруженный его собственными руками, теперь находился в лесу – обычные пильные ко́злы, кое-как прикрытые листами фанеры. Он всеми силами пытался сдерживать тоскливое раздражение, но она не выглядела как надо, когда он притянул ее шнуром и раскинул холстину. Слишком много желтого в свете – совсем не по-церковному. Ему хотелось розовых и красных оттенков, всего этого сводчатого безмолвия. Он с силой провел растопыренными пальцами по волосам, всячески пытаясь убедить себя.

Он сможет сделать так, чтобы это произошло.

Все может получиться.

Но девушка в совершенно жутком виде – лицо разбито о дерево, кровь из раны на животе просочилась сквозь холстину… Его это беспокоило, поскольку чистота важна, равно как и свет, и место. Ждет ли успех при таком раскладе? Он задвинул этот вопрос поглубже вниз. Сам он здесь. Она тоже. Так что склонился ближе, надеясь найти, что искал, в самой глубине ее глаз. Это никогда не происходило сразу. Это требовало проб и ошибок, его рук у нее на шее не раз и не два, а очень много раз.