Он был очень быстр.
Перехватил ее, когда она уже на три шага забежала в лес, вцепился в затылок и с ходу влепил ее лицом в ствол дерева. В голове словно что-то взорвалось, во рту появился вкус крови. Он ударил ее о дерево еще раз, швырнул оземь; и хотя его собственное лицо тоже распухло и было все в крови, эти глаза по-прежнему напрочь высасывали весь жар дня.
Темные и пустые.
Столь гибельно неумолимые.
33
33
Эдриен сидел в убогой комнатке, уставившись на разложенное перед ним небольшое состояние. Полмиллиона золотом. Еще пять с мелочью по-прежнему оставались в земле. Он размышлял над словами Элизабет. «Держись от меня подальше. Держись подальше от этих мест».
Действительно ли он сумеет?
Единственными чувствами, которые он знал, были страх, одиночество и ярость. Любовь была для того, кого давно не было в живых, и так долго оставалась лишь бесплотной тенью, что Эдриен просто не знал, что делать с теми чувствами, которые испытывал сейчас.
Лиз – настоящая.
Все мысли только о ней.
Отдернув занавеску, Эдриен посмотрел в окно на пятнадцатилетний «Субару», отогнанный им с какой-то грунтовой площадки в обмен на пригоршню монет. Он был уже готов к отъезду, когда вдруг словно обухом по голове – весть про жену. Собирался направиться к западу – в Колорадо или в Мексику, – но теперь все стало совершенно по-другому. Его жена мертва, и было что-то такое в голосе Лиз – тихое отчаяние, которое способен распознать далеко не каждый мужчина.
– Что мне делать, Эли?
Он коснулся своих губ – там, где их касались губы Лиз.
Эли ничего не ответил.