– Я нахожу твое исполнение вполне убедительным, – сказал Фредерик. – Ты делаешь большие успехи.
– Спасибо, – ответил я, задыхаясь.
– Ты получишь остальные наши замечания завтра. Они будут в почтовом ящике, – добавила Гвендолин. – Но я бы на твоем месте не переживала. Садись.
Я вновь поблагодарил их и тихо прошел к своему месту. Когда я перевел дух, то почувствовал неожиданную усталость и глотнул воды из бутылки, которая стояла возле стула.
Гвендолин позвала Рен, и, когда та появилась, я встревожился: она выглядела слишком маленькой и хрупкой в этом зале, смахивающем на пещеру.
– Доброе утро, – сказала она тоненьким голоском, оглядываясь по сторонам.
– Доброе утро, – ответил Фредерик. – Как дела?
– Отлично, – ответила она, но я не поверил. Ее лицо и руки были бледными, темные круги под глазами казались размазанной тушью. – Немного угнетает погода.
– Такая погода угнетет кого угодно, – сказала Гвендолин, а я подмигнул Рен.
Она попыталась рассмеяться, но зашлась в глубоком кашле. Я с тревогой посмотрел на нее, потом на Фредерика, но не смог ничего разглядеть из-за блеска его очков.
– Что у тебя приготовлено для нас, Рен? – спросил он. – Леди Анна, не так ли?
– Верно.
– Мило, – сказала Гвендолин. – Давайте приступим.
Рен мрачно кивнула и, отойдя на десять шагов от стола, попыталась выпрямиться во весь рост. Я прищурился, неуверенный, то ли мне кажется, то ли ее ноги и впрямь дрожат.
– «