Сопротивление только продлило бы муки.

Тогда мальчонка посмотрел мучителю прямо в лицо и краем глаза успел заметить и столб, и ворону, снова взгромоздившуюся сверху и застывшую как изваяние – словно на посту.

С тех пор мальчонка многое забыл, словно его расстроенный разум старался изо всех сил возвести преграду, чтобы сдержать нескончаемый смрадный поток, – и вот теперь он сам, став уже мужчиной, только что пролил кровь другого человека.

Чтобы больше никогда самому не быть жертвой. Чтобы больше никогда не подставлять щеку, ожидая оплеухи…

Стоя перед скотобойней в полуденной духоте, Томми решил, что пора уходить. Ведь если Элмер наткнулся на него, значит, и другие могут его обнаружить. Про безопасность можно забыть. Надо бежать подальше от этих мест.

Он подхватил рюкзак, сел в машину и двинулся в путь, ни разу не оглянувшись на свое временное пристанище.

Первым делом он заехал к Хейсам, чтобы принять душ, а когда помылся, достал из гардероба джинсы и белую рубашку, которые вроде как пришлись ему впору.

Посмотревшись в зеркало, он себя не узнал – увидел совсем другого человека, хотя призраки, вновь вселившиеся в него, никак не могли отражаться в зеркале.

Перед уходом он оставил открытой настежь входную дверь и дверь на кухню, чтобы хозяева догадались, что, пока их не было, к ним наведывались незваные гости, и чтобы по ночам больше не могли спать спокойно.

Потом Томми прямиком направился к Дилану и оставил машину у подъездной дорожки его дома, а ключи спрятал под большим камнем. Он уже подумал, а не уехать ли ему на этой машине, но не захотел подставлять единственного друга.

Добравшись до Эмпории, он нахлобучил бейсболку, нацепил темные очки и двинул на автовокзал, обходя крупные магистрали и молясь, чтобы не повстречать кого-нибудь из знакомых или, того хуже, полицейских, которые его наверняка уже ищут.

О тюрьме он думать не хотел. Если его запрут в четырех стенах, как он ускользнет от него?

Томми сделал крюк, чтобы обойти бакалейную лавку, где он работал. Никак нельзя было ненароком налететь на мистера Холмса, который, должно быть, злился, поскольку он так и не вышел на работу. В любом случае он и не собирался туда возвращаться и умолять, чтобы его взяли обратно. К тому же он ничего не терял: такую работенку можно найти где угодно.

Неожиданно он увидел Магду, подругу матери, – она вместе с дочкой заходила в фотоателье – и, опустив голову, тут же ушел прочь.

По счастью, Томми успел на междугородный автобус, который отбывал через двадцать минут в Канзас-Сити. Он устроился в самом конце салона и, вздохнув с облегчением, что его никто не заметил, большую часть пути смотрел в окно на изменявшиеся пейзажи.