– Узнала плохую новость. Только и всего.

Вскоре к ним подошла Синди – совершенно бесшумно, точно душа, высвободившаяся наконец из тела, где ей было очень неуютно; на лице у нее кое-где все еще сохранялась отечность.

Норма усадила дочку между ними, но целовать в щеки, как обычно, не стала.

– Хочешь сока, родная? – спросила она, явно испытывая напряжение.

Ничего не ответив, Синди уставилась на сверкавшие росой качели.

– Пойди покачайся немного, если хочешь, ведь в больнице у тебя такого удовольствия не было.

Синди, слегка покачиваясь, направилась к качелям и примостилась на сиденье лицом к полю. Грэму все еще было неприятно видеть ее, хотя она повернулась к ним спиной. Но он заставит себя смотреть на нее так, как раньше, – так, как будто она осталась все той же красивой маленькой девочкой. Синди, конечно, сильно изменилась. После того как ее выписали из больницы, это становилось все более заметно. Врачи сказали, что мозг у нее не поврежден, но она казалась совершенно апатичной, словно чужой в окружающем ее мире.

– Ты не мог бы присмотреть за сестренкой? – спросила Норма, складывая газету. – Я собираюсь съездить за покупками в «Уолмарт», чтобы потом уже не выходить из дома.

– А почему бы тебе не взять ее с собой? Поездка пошла бы ей на пользу.

– Не хочу торопить события. Она пока не готова.

– Ладно, – сказал Грэм, догадываясь, что это просто отговорка. – Только сначала я съезжу в Берлингтон. Насколько мне известно, Томми иногда захаживал в старый игровой зал в центре города, так что посмотрю там.

– Понимаю, тебе пришлось изрядно помучиться. Но он наверняка удрал куда дальше, чем мы думаем.

– Я все равно буду продолжать поиски. И найду его, мама. Обещаю. А потом мы отвезем его к психологу. Другого выхода нет. Надеюсь, ты не будешь возражать.

– Нет, – устало проговорила Норма. – Поживем – увидим.

Грэм промолчал, решив не допытываться, почему она не сделала этого раньше и откуда у нее взялась эта дурацкая уверенность, что Томми все забудет. Что такой маленький мальчик сможет и дальше жить с грузом, который он не в силах описать словами. Грэм мысленно обвинял мать в том, что она, сама того не ведая, лишь еще больше навредила Томми.

Так он впервые в жизни столкнулся с ее малодушием. И впервые же увидел темную, низкую сторону ее души.

– Ладно, бог с ним, не поеду я за покупками, мы поступим иначе, – зевнув, сказала Норма. – В конце концов, все можно сделать и через Интернет. А ты-то вернешься домой хотя бы к вечеру? Больше нет смысла ночевать в квартире Эмбер, да и потом, когда ты здесь, мне как-то спокойнее.