– Не тебе меня судить. Это ты замужем. Не играй со мной, Альба. Либо ты со мной, либо нет, я не хочу быть твоим любовником. Это… это унизительно. Я этого не хочу.

– Тогда перестань смотреть на меня так, как смотришь в кабинете! – крикнула она.

– И как же я на тебя, интересно, смотрю?

– Так, что я потом ни о чем другом не могу думать, – гневно прошептала она. – Ни о чем другом.

В ее голосе я уловил нотки бессилия и немного смягчился.

– Я тоже, Альба. – Я вздохнул. – Я тоже не могу ни о чем думать, когда ты на меня смотришь. Не надо нам в это ввязываться, мы не дети. Вокруг люди, я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

Чтобы кто-то пострадал…

Какая ирония звучала в моих словах, особенно если б я заранее знал, что будет дальше со всеми, кто имеет отношение к этой истории…

Чтобы кто-то пострадал.

– Я хотел попросить у тебя прощения, – сказал я наконец. – И сказать, что я с радостью готов пригласить тебя к себе.

– Мы опоздаем на работу, – ответила Альба, посмотрев на наручные часики.

– Знаю, все это звучит дико, но… только спать, договорились? Я никогда никого не водил в эту квартиру. Я перебрался туда после того, как овдовел, больше двух лет назад. Хочу, чтобы ты легла со мной в кровать и мы вместе поспали, хотя бы полчаса. Вот чего я действительно хочу, Альба. Ты для меня не трах, понимаешь?

– А ты понимаешь, как я рискую?

– Намного больше, чем я.

Альба помолчала, привалившись к стволу дерева.

– Идем, а то скоро рассветет, – сказала она наконец.

И мы снова побежали к моему дому, но в этот раз поднялись на третий этаж, и я даже не поцеловал ее и не взял за руку. Даже не раздел. В спальне я отвернулся и подождал, пока она разденется, а затем разделся сам. Когда понял, что она легла, тоже нырнул под простыню и обнял ее сзади. И мы уснули, тесно прижавшись друг к другу, пока будильник в моем телефоне не сообщил, что золотые минуты истекают.

Альба тихо оделась. По молчаливому согласию мы оба притворялись, что я все еще сплю. Одевшись, опустилась на колени на пол рядом с кроватью, повернула к себе мою голову и молча обняла. Затем заплела косу и ушла. Я задумчиво смотрел на вмятину в простыне, там, где только что лежало ее тело.

Уже очень давно я не видел возле себя этой вмятины.