Эстибалис молчала, просматривая старые вырезки, но наконец сдалась.

– Слишком туманная версия, понимаю. Но мы и так в сумерках. А ты чем занимался? – рассеянно спросила она.

– Было несколько линий, которые я не довел до конца, начиная дело. И мы про них все еще ничего не знаем. Помнишь Каменную Даму, директора регионального канала? Про нее еще Игнасио соврал, когда мы были у него в день презентации Slow Food.

Была еще одна линия, к которой мы так и не притронулись: неприятный вопрос о том, кто слил Лучо фотографии пятнадцатилетней девушки в компании близнецов. Но этим я собирался заняться позже, спокойно обдумав, как подобраться к дорогому другу.

– Да, некая Инес Очоа. У тебя нашлось время с ней пообщаться? – спросила Эстибалис.

– Как-то не доходили руки. Но я разыщу ее координаты и свяжусь с ней. Еще один человек, который знал обоих близнецов и работал с ними как раз в то время, когда были совершены преступления. Наверняка у нее имеется своя любопытная точка зрения.

Я углубился в компьютер и сразу ее нашел. Телефон, дату рождения, адрес, номер удостоверения личности… Адрес пришлось прочитать дважды, потому что у меня слегка закружилась голова: Инес Очоа жила на Новой площади, на четвертом этаже дома, в котором находился бар «Депортиво Алавес», так что ее окна выходили точнехонько на площадь Белой Богородицы, расположенную напротив моего дома.

Я ничего не сказал Эстибалис, да и зачем?

«Возможно, она видела нас с Альбой, когда мы сидели на крыше; но ты не беспокойся, это никак не связано ни с нашим общим делом, ни с тем, что вскоре после этого убили Мартину и Энеко».

– Нашел? Хочешь, поехали вместе? – спросила Эсти.

– Хочу заодно встретиться с Германом: он совсем пал духом. Ты же понимаешь, да?

– Да, пообедаю одна, не беспокойся.

Я покинул кабинет, чувствуя себя прескверно. Я был еще худшим партнером, чем обычно. Зато я нашел телефон и адрес Каменной Дамы и застал ее дома, не дав возможности выбрать место для нашей беседы. Мне хотелось увидеть то, что видит она из своих высоких белых окон.

Я подошел к дому, нажал звонок, поднялся по лестнице на четвертый этаж, однако по пути успел повстречаться на лестнице со странным типом: мрачнейшим гигантом.

Когда мы поравнялись, не доходя до последнего этажа, он и не подумал посторониться. Враждебно зыркнул на меня и в ответ на приветствие что-то проворчал. Внешне он походил на тяжелоатлета: на вид кило сто восемьдесят, бычья шея, низкий лоб и маленькая приплюснутая голова.

– Не принимайте близко к сердцу, – сказала Инес Очоа, стоя на пороге своей квартиры в паре метров над моей головой. – Поверьте, с вами он был на редкость любезен.