– Я знала, что пресса размажет Игнасио; в этом была главная причина его нежелания подписывать контракт на участие в передаче.

– При этом он понимал, что полемика привлечет аудиторию.

– Такого успеха не было бы, если б Игнасио не согласился. Он хотел сменить профессию, у него были деньги, но его голова все время должна была быть чем-то занята. Я держала его в активе первое время, когда для него все это было особенно болезненно.

– Хотел сменить профессию? Надо же, я думал, что он поступил в полицию по зову сердца, – пробормотал я, мало что понимая.

– Разве что вначале. Но я знала, что Игнасио хочет бросить работу в полиции; он признался мне в этом в первый же день, когда после заключения Тасио в тюрьму мы наконец встретились: он был потрясен тем, что произошло. Ничего не хотел слышать об убийствах и арестах, не хотел возвращаться в участок. Он переживал что-то вроде посттравматического стресса, который в общении с врачами скрывал и никак не лечил. Такие люди, как он, считают, что, показав слабость, станут выглядеть слишком мягкотелыми. По ночам просыпался, выкрикивая имя брата, потел, сворачивался в позу эмбриона, дрожал, будто его собираются ударить. Ни разу не видела, чтобы человек так боялся, как он в то время.

– Недавно Игнасио признался, что вы были любовниками.

Инес выпрямилась и выдохнула струйку дыма.

– Я бы так не сказала.

– Быть может, не осознанно, но вы сами подробно описали, что означает жить с партнером, переживающим посттравматический стресс.

– Я бы не хотела, чтобы подобная информация выходила за пределы этой комнаты. – Каменная Леди впервые занервничала. – Я запрещаю вам говорить об этом с кем бы то ни было.

– Вижу, наша беседа приняла более личный характер… Скажите, вы спали также и с Тасио? В этом все дело? Он был звездой, но перешел на национальное телевидение, бросил вас, и вы заменили его двойником?

«Похоже, эти ребята оприходовали всю Виторию», – подумал я.

– Разумеется. А еще я убила всех этих детей, чтобы поднять рейтинг своей передачи. А когда Тасио променял меня на национальное телевидение, подставила его и преспокойно улеглась с братом… Так вы все это видите?

– Это что, признание?

– Мне пора звонить адвокату?

– Пока не стоит, – ответил я, прекрасно зная, что это первое, что она сделает, как только я покину ее дом.

– Вы не того обвиняете. – Инес подошла к окну и посмотрела вниз, на площадь Белой Богородицы.

Интересно, где я все это слышал? Как ни напрягал память, вспомнить не удавалось.

– Что вы имеете в виду? – Я тоже подошел к окну и посмотрел поверх ее плеча.