По всем признакам, передо мной был типичный случай преступной психологии. Никакого контакта с землей. Посреди гор Марио нашел способ убивать безукоризненно, почти стерильно, так что мы ни разу не нашли ни единого следа органики, связанной с самим местом.

– Раздевайся, – сказал Марио безразличным голосом. – Разве ты не хотел быть с Альбой? Вот она, парень, вся твоя. Ты ее заслужил.

Я не желал подчиняться, но мышцы машинально последовали его приказу. Я покорно снял пуленепробиваемый жилет и принялся расстегивать рубашку и брюки.

Мне было безразлично. У моих ног покоилось бездыханное тело Альбы, и все, чего мне хотелось, – лечь рядом с ней с пчелой во рту и утешить ее, коснувшись лица пальцами. Дождаться, когда наступит ночь, и искать в небе Персеиды. И лежать так до следующего 12 августа, до дня моего рождения, которое, как я знал, справлять мне уже не придется.

И тут, сам не знаю зачем, я вспомнил последнюю загадку дедушки: «Стань самым хитрым животным в горах». В голове зашевелилось смутное воспоминание о змее. Той самой змее, которая притворилась мертвой, свернувшись кольцами посреди дороги на Трес-Крусес. Но я не был готов замереть и притвориться мертвым. Я лишь слушался голоса Марио.

Какое вещество было намешано в этом наркотике, что мой организм с такой готовностью подчинился?

Я не мог ни говорить, ни двигаться. Хотел раздеваться дальше, чтобы поскорее со всем покончить, но конечности меня не слушались. Я с трудом стянул с себя черные боксеры, собираясь рухнуть обнаженным рядом с Альбой.

Стены едва заметно колебались, воля отсутствовала, однако какая-то часть моего здравого смысла или инстинкта выживания все-таки оставалась, потому что тот Унаи, который явился из моего подсознания, стоило Марио приблизиться, сделал попытку отнять у него оружие.

Думаю, моего веса было достаточно, чтобы сбить его с ног, однако перед падением он успел выстрелить. Он выстрелил, и мне показалось, что я вижу рыжие волосы Эстибалис, которая ответно стреляет в него через разбитое окно первого этажа.

Невозможно было представить этого типа, такого уравновешенного, любезного и образованного, который целится тебе в голову, готовый выстрелить. Логичнее было бы ожидать появления зловещего монстра с перекошенной физиономией и повадками хищника, но Марио со своим врожденным спокойствием выстрелил в меня не просто хладнокровно; он выстрелил так же, как дышал, пил кофе, занимался любовью с Альбой. Это было всего лишь еще одним проявлением его спокойной, мирной и уравновешенной натуры. Соблазнившей женщину, которую я любил и которая умирала рядом со мной, глядя в небо, лишенное Персеид.