— Все равно сходите, — посоветовал Лунин, — развеетесь немного, пообщаетесь.

На самом деле он хотел сказать «попрощаетесь», но в последний момент спохватился и изменил один слог в уже скользящем по языку слове.

— Тогда я пошла? — недоверчиво уточнила тетка, а затем, после того как Илья молча кивнул, вдруг хитро прищурилась. — А ты не боишься, Илюшка, что я сбегу?

— Тетя Таня! — Лунин устало закрыл глаза.

— Хорошо-хорошо, — шагнула к двери тетка. — Не боись, Илюша, я не подведу. Одна нога туда, другая уже здесь. За час обернусь.

Дверь за теткой наконец захлопнулась. Потерев слипающиеся веки, Илья достал телефон и позвонил Шестаковой.

— Ну, что у вас? На завтра? Почему осуждаю? Нет.

Илья немного помолчал, разглядывая оставленный теткой бидон, затем добавил в ждущую его слов трубку:

— Наверное, я бы тоже так сделал. Хотя нет. Без «наверное».

Когда спустя почти два часа Татьяна Васильевна вернулась, она обнаружила, что стоящая на плите сковорода с жареной картошкой уже успела почти полностью остыть, а сам Лунин, положив голову на скрещенные на столе руки, крепко спит, выводя ртом такие звуки, от которых стоящие вплотную друг к другу стопки периодически позванивали. Убрав посуду со стола, тетка села напротив Ильи и, подперев голову обеими руками, тихо заплакала.

* * *

Пришедшее в Одинск утро никак нельзя было назвать обыкновенным, слишком для многих в городе оно было очень и очень важным. И речь вовсе не о тех гражданах, которые с самого утра должны были явиться в здание следственного комитета и признаться в совершенных ими преступлениях, хотя эти люди, каждый из которых плохо спал ночью, были на ногах с самого рассвета, приводя себя и свои дела в порядок перед, возможно, самым трудным днем своей жизни. Но дело было совсем не в них. Город готовился к празднику, который должен был начаться ровно в девять утра. Тяжелая техника, намытая и начищенная еще с вечера, стояла на ближних подступах к месту празднования, готовая в любой момент, повинуясь приказу, взреветь мощными моторами и двинуться вперед. Большинство могучих стальных машин было украшено триколорами, а некоторые несли на себе гигантские транспаранты.

Магистрали быть! Объездная — дорога в будущее! Одинск — город смелых! Надписи на транспарантах вызывали законное чувство гордости и воодушевления у каждого, кто их видел, так что большинство водителей ярко-оранжевых КамАЗов, согнанных со всей округи для торжественного проезда по открывающейся объездной дороге, были уже готовы начать праздновать. Лишь неусыпный контроль со стороны их руководителей не позволял этим крепким, в большинстве своем умудренным годами и пониманием того, что, что бы в жизни ни изменилось, все останется по-прежнему, мужчинам выпить, не дожидаясь торжественного перерезания алой ленточки губернатором.