— Сбили? — прошептал первым открывший глаза заместитель главы районной администрации. — Неужто насмерть?

— Сейчас разберемся, — хмуро пообещал сидящий за рулем здоровяк, распахивая дверцу, — ежели живой, я этого мудака сам пришибу.

Пока водитель внедорожника, которому несколько мешал чрезмерно разросшийся за последние годы пивной живот, выбирался из салона, к лежащему на асфальте человеку уже подбежали полицейские. Приблизившись к мужчине, который пытался ухватиться за бампер стоявшей перед ним машины, чтобы подняться, они бесцеремонно ухватили его под руки и привели в вертикальное положение.

— Ты что, тварь, совсем укуренный? Куда прешь, не видишь?

Вопросы, как и оплеухи, посыпались на беднягу с обеих сторон. Втянув голову в плечи, он непонимающе смотрел на замершую перед ним внедорожную махину. Неожиданно в глазах его промелькнуло сначала узнавание, а потом удивление.

— Барышев?

Сидящий на пассажирском сиденье «лендкрузера» заместитель мэра вздрогнул. Голоса назвавшего его фамилию мужчины он не услышал, но и без этого в помятом, перепуганном, непонятно как оказавшемся на шоссе человеке он узнал своего непосредственного начальника — мэра Одинска Дмитрия Евгеньевича Миткевича.

* * *

В следственном управлении следственного комитета по Одинскому муниципальному образованию Среднегорской области давно уже не было таких бурных, насыщенных событиями дней. Шутка ли, фактически одномоментно, с интервалом в несколько часов были раскрыты сразу два тяжких преступления и предотвращено совершение еще одного не менее, а быть может, и более тяжкого. Покушения на жизнь и здоровье должностного лица при исполнении им должностных обязанностей, причем не абы каких, а целого мэра города Одинска и прилегающих к нему окрестностей, площадь которых превышала территорию Орловской или Липецкой области и совсем немного не дотягивала до размеров Мордовии. Как сам себе признавался начальник районного следственного управления подполковник Летягин, особой, а если уж говорить совсем по чесноку, никакой заслуги его сотрудников во всем произошедшем за день не было, но это вовсе не могло помешать ему радоваться тому факту, что день прошел именно так, а не как-то иначе. Конечно, не все было идеально, но любой неглупый человек без особого труда мог, имея на руках всю информацию, понять, что могло бы быть значительно хуже. Сам Антон Александрович, и это признавали все знающие его люди, даже подчиненные, несмотря на долгие годы работы на руководящей должности, был человеком неглупым и умеющим сопоставить факты, особенно если их количество не переваливало за критическую для его мозга отметку.