Мне некомфортно от перегрева, и я переворачиваюсь на живот, прекрасно понимая, что делаю это неуклюже. Мне бы очень хотелось, чтобы моя кожа была чуть больше восприимчива к солнцу, чтобы мои мышцы были понакачаннее, а живот — более упругим. Я представляю Ветерана, загорелого и мускулистого. При нашей последней встрече я позавидовал тому, как расслабленно он чувствует себя в своем теле. Обычное белое полотенце оттеняло его кожу, в каждом движении присутствовала легкость. Надо бы позвонить ему, узнать, как у него дела.

Я щиплю себя за пузо, и пальцы зажимают дюйм плоти.

«Ты должен винить только себя, — с осуждением шепчет тихий голосок в моей голове. — Хватит лениться, нужно больше работать».

Тирания «должен» и «нужно».

Я представляю, что бы я сказал пациенту, который так думает, и принимаюсь мысленно произносить мантры:

«Некоторые части моего тела вполне прекрасны. Большая часть из семидесяти восьми органов моего тела отлично работает со дня моего рождения. Несколько раз я на самом деле испытал, что такое любовь. Я все еще могу наслаждаться теми же ощущениями, что чувствовало мое тело, когда я был молод. Я могу, с разрешения и при случае, фантазировать о том, кто не может принадлежать мне. Я без особого усилия могу заказать бургер и картошку фри. Сегодня мое тело может наслаждаться солнцем. Я не одинок».

«Некоторые части моего тела вполне прекрасны.

Большая часть из семидесяти восьми органов моего тела отлично работает со дня моего рождения.

Несколько раз я на самом деле испытал, что такое любовь.

Я все еще могу наслаждаться теми же ощущениями, что чувствовало мое тело, когда я был молод.

Я могу, с разрешения и при случае, фантазировать о том, кто не может принадлежать мне.

Я без особого усилия могу заказать бургер и картошку фри.

Сегодня мое тело может наслаждаться солнцем.

Я не одинок».

Я чувствую, как моя зависть растворяется.

Становится слишком жарко, чтобы загорать, и я встаю. Моника потягивается, обнажаются узкие полоски белой кожи, и под обтягивающими мокрыми плавками набухает мой член. Заколебавшись, я тянусь за защитным кремом, накидываю на себя льняную рубашку и жду, когда эрекция пройдет.

— Как насчет пообедать? — спрашиваю я.

— С удовольствием. Может, сам выберешь? — Она улыбается, поправляя бретельки бикини.

— Ты уверена? — говорю я, указывая на крохотный треугольник трусиков. — У тебя, случайно, нет твоих «напоминалок», чтобы приклеить их туда с ценными указаниями?

Она изгибает одну бровь.