— Ты помогаешь виновному избежать правосудия, Эстер.

— Если бы я тебя не знала, Лэнс, то сказала бы, что ты выглядишь на редкость сексапильно, когда злишься. Итак, слушайте, дважды повторять не буду. Я делаю тебе одолжение, Фейн. Не хочу, чтобы ты выглядел полным идиотом. Нет, ты, конечно, идиот, это понятно, и тут уж ничего не поделаешь. Но если ты меня внимательно выслушаешь, то в разряд полных идиотов пока не перейдешь. Уловил? Прекрасно. Во-первых, я правильно поняла, что точное время смерти Ребекки уже установлено? Полночь, плюс-минус полчаса? Я не ошибаюсь?

— И что из этого?

Эстер поглядела на Шону:

— Хочешь сказать сама?

— Нет, давай ты.

— Ведь это ты проделала львиную долю работы…

— Не тяни волынку, Кримштейн, — возмутился Фейн.

Дверь позади него отворилась, и секретарша Эстер внесла несколько листков бумаги и небольшую аудиокассету.

— Спасибо, Шерил.

— Не за что.

— Можешь идти домой. И завтра приходи попозже.

— Спасибо.

Шерил вышла. Кримштейн надела полукруглые очки и начала читать принесенные ей документы.

— Мне все это начинает надоедать, Эстер.

— Ты любишь собак, Лэнс?

— Кого?!

— Собак. Я сама не очень ими увлекаюсь, но эта… Шона, где у тебя фотография?

— Вот она.

Шона продемонстрировала всем присутствующим большую фотографию Хлои.