– Ты изнасиловал и убил ту женщину, – говорит она ледяным тоном. – Полиция нашла ДНК.
– Они ошибаются, – я пытаюсь найти слова, чтобы ее разубедить. – У них не может быть моей ДНК.
– Коннор, – говорит она, – хватит. Просто хватит. Перестань лгать, довольно. Они не могут заставить меня давать против тебя показания: мы женаты. Это играет тебе на руку. Я не стану говорить им про кровь на постели. Но прекрати мне лгать. Ты изнасиловал ее.
– Я не делал этого, – говорю я. – Я бы никогда этого не сделал. Ты же меня знаешь, Кристен.
– Думала, что знаю, Коннор. Я действительно в это верила, – она замолкает и делает глубокий вдох. – Но я совершенно тебя не знаю.
Я встаю и наклоняюсь над столом. Мне хотелось бы верить, что все это не взаправду. Но я чувствую, как тяжело бьется сердце у меня в груди.
Я жив. Это не сон.
– Почему ты это говоришь? – спрашиваю я.
– Сядь, Коннор, а не то придет охранник.
Я сажусь и начинаю умолять:
– Ты должна мне поверить.
Кристен поднимает руку, приказывая мне замолчать.
– Я верю доказательствам, Коннор, – говорит она. Ноль эмоций. – В теле жертвы нашли твою сперму. Это факт. Этого достаточно, чтобы вынести обвинительный приговор. Может быть, ты действительно ничего не помнишь. Не знаю, возможен ли такой провал в памяти. И, честно говоря, я просто не могу в него поверить.
– Ты же меня знаешь, Кристен.
– Ты мне лгал. Ты всем лгал. Разве не так?
– Нет, не так, – говорю я, словно играя в какую-то нелепую детскую игру.
– Ты знал Софи Уорнер, верно? Разве это не так?
Услышать это из ее уст – настоящий шок, словно удар отбойным молотком по груди.
– Я ее не убивал.