– Ну, если когда-нибудь захочешь съездить за добавкой… – Я ощутил презрение к самому себе. Сижу здесь и разговариваю. И с кем? С ним! Опускаюсь до его уровня. – В общем, поговорим еще через двадцать лет.

Я встал у стойки бара и уперся в нее ладонями. Да я скорее сам отнесу те фотографии Паррсу, чем еще раз встречусь с Бейтменом. Я отнял руки от стойки, на ней остались два влажных отпечатка. Шан коснулась моей руки, я поднял голову.

– Все хорошо?

Я кивнул.

– Посидишь еще? – спросила она с улыбкой.

Я снова кивнул. Глаза увлажнились.

Она нахмурилась и поглядела мне за спину.

– Эйдан, чтоб мне не искать… – произнес Бейтмен, намеренно выпячивая дефект речи, изображая умственно отсталого. – Подскажи, где сестренка.

Я обернулся.

Он навис надо мной. Шея, грудь, руки с налитыми мускулами. Люди за ближними столиками начали оборачиваться.

– Уж она-то со мной поговорит…

– Мне и то не о чем с тобой разговаривать, – пояснил я. – А ей – и подавно.

– А вот и есть. – Он запечатлел издевательский мокрый поцелуй на моем лбу. – Есть. Есть. Есть.

Я отгородился от него рукой. Уперся в твердую, как скала, грудь. Он взглянул на меня и придвинулся, будто моей руки между нами не было. Сгреб волосы на затылке и резко отпустил.

Сунул мне в руку потную монету.

Потом налил еще виски, выпил залпом и подмигнул мне здоровым глазом:

– Идти надо… Повидать кое-кого. Энни – дочка мне. Найдем о чем потолковать… – Он сунул в рот сигарету и собрался уходить.

– Бейтмен, – сказал я.

Он полуобернулся.

– Если приблизишься к моей сестре, будешь видеть совсем плохо.