Он посмотрел на меня.

– Тебе окончательно не поздоровится. Жизнью клянусь.

Он рассмеялся и глянул на сигарету у себя в руке:

– Вспомнил я прозвище.

По его тону было понятно, что до этого он не врал. И забыл даже такое. Он снова покосился на сигарету и скорчил подобие улыбки.

– Пепелушка. От «пепельница». – Он говорил нарочито небрежно, с усилием произнося каждое слово. – Хорошо сигареты тушились об ее пухлые ручки. – Он неторопливо направился к выходу.

Я схватился за стойку бара. Посмотрел на Шан.

– Все хорошо, – повторяла она дрожащим голосом. – Все хорошо.

В ушах что-то щелкнуло, зазвенело. Рот наполнился слюной. Искрящиеся сполохи перед глазами слились в ревущий огненный поток. Шан потянулась к моей руке, но я уже поднимался над землей, выходил из тела.

Я схватил бутылку «Джека Дэниелса» за горлышко, замахнулся, так что потекло по рукам, и со всей силы обрушил ее на затылок Бейтмена. Все вокруг окатило фонтаном стеклянно-кровавых брызг, руки сотрясла сильнейшая отдача. Бейтмен устоял, схватившись за стену. Повернулся, потрогал голову и оскалил рот, похожий на рану.

Я сжал в руках «розочку».

С нечеловеческим воплем ринулся на Бейтмена.

Его рука рванулась вперед, как поршень, и обрушила на меня сильнейший удар. Я повалился на парочку за ближайшим столиком. Бейтмен ринулся ко мне. Я откатился, и вместо меня досталось парню, на которого я до этого упал. Не успел я подняться с колен, как Бейтмен снова набросился на меня, и я попытался ударить его снизу в пах. Он вовремя увернулся, и удар пришелся в бедро. Бейтмен покачнулся, но не упал. Опершись на опрокинутый столик, он пнул меня в голову. Падая, я описал в воздухе идеальную дугу. Бейтмен обрушился на меня всем своим весом.

Схватил за челюсть и принялся молотить головой о бетонный пол. Я дважды ударил его в затылок, но он даже не заметил. Его хватка крепчала. Он казался сплошной грудой мышц, которая вот-вот меня убьет. Я шарил руками по полу в поисках опоры.

Или какого-нибудь предмета.

Правой рукой я нащупал разбитый стакан, упавший с поломанного стола. Бейтмен замахнулся для очередного удара. Я сжал осколки так, что из ладони брызнула кровь, и всадил зазубренное стекло Бейтмену в здоровую половину лица. Вдавил, что есть силы. С диким воплем Бейтмен запрокинул голову и разжал руки. На этот раз я пнул его в пах так, что его перекосило от боли. Я поднялся на ноги, наступив на перевернутый столик.

Здоровый глаз Бейтмена кровил, а лицо приобрело цвет окислившейся меди.

Я врезал ему кулаком в живот. Он согнулся пополам и блеванул. Обхватив его за шею, я с такой силой врезал ему в нос коленом, что нога онемела. Потом отступил, держась за голову. Бейтмен пошатнулся раз, другой, испустил изо рта струйку крови и повалился на пол. Я упал на него, слезы застилали мне глаза, но я, задыхаясь, колотил его по лицу, по шее, по груди.