– Ладно уж, не вставай, – сказал он мне и бросил дежурному: – Дай нам минутку.

Дверь за ним захлопнулась, я осел обратно на скамью.

– Вытащи меня отсюда, Сатти…

– Не могу, приятель, – сказал он, втирая в ладони антисептик.

– Мне не дали позвонить.

– Если у тебя не сам Господь Бог на проводе, звонок не поможет. Ремень и шнурки оставили. Тебе это ни о чем не говорит?

– Не рассчитывают, что я долго здесь пробуду.

– В каком-то смысле…

Я посмотрел на него:

– Что? Думают, я повешусь из-за барной драки?

– Не простой барной драки, насколько мне известно. Что это было, Эйд? Снова заказное убийство?

Я ничего не ответил.

– Наркотики? В твоем случае всегда есть варианты…

– Ни то ни другое.

– Думают ли они, что ты повесишься? Да они на это рассчитывают. – Сатти рассмеялся. – Правда-правда. Там в дежурке уже ставки делают. Ждут, что ночью кто-то сорвет куш.

Я ничего не ответил.

– Я был в ярости. Сказал, чтоб не смели глумиться над моим напарником. Поставил кучу денег на то, что ты увидишь рассвет. – Сатти улыбнулся. – Повеситься? Не в твоем стиле. Совершенно. Те, кто вешается, пинают стул, обсирают штаны и выставляют себя на всеобщее обозрение. – Он покачал головой. – Вот если б тебе дали бензопилу или дробовик, тогда другое дело… – Сообразив, что я не расположен шутить, он сменил тему. – Тебе хорошую новость или плохую?

– А между ними есть разница?

– После того как ты ушел, посыпались ответы на твои запросы по Энтони Блику. К счастью, я их принял, пока ты громил паб. Поговорил с Анисой Хан. Очень интересный вышел разговор. Оказывается, ты без меня разрабатывал версию. Владельцев допрашивал. Натравливал их друг на друга. Голословно обвинял. И я только сейчас об этом узнаю. Это была плохая новость.

Я ничего не ответил.