Губы Элиаса скривились в полной ожидания улыбке.

Немцы тихо засмеялись. Элиас проводил Кольбейна к свободному месту на краю стола красного дерева, сервированного белым фарфором, изысканными серебряными приборами и хрустальными бокалами. Сидящий ближе всех к Кольбейну офицер поднялся, щелкнул каблуками и протянул ему руку. Он был одного роста с Кольбейном. Узкие глаза офицера уставились на сидевшего за столом через круглые очки. Лет ему было, наверное, чуть за тридцать.

— Это комиссар уголовной полиции и гауптштурмфюрер[57] Рандольф Фернер. Он отвечает за операции Гестапо в Кристиансанне и Сёрланне, — произнес Элиас по-немецки.

Фернер равнодушно обменялся с Кольбейном слабым рукопожатием. Рядом с офицером сидел его ассистент. Оба носили значки СС на воротниках униформы. Другие двое были офицерами Вермахта[58].

— Капитан Генрих Виллюбер руководит постройкой морских оборонных укреплений в этом районе и активно использует рабочую силу лагеря, — сказал Элиас.

Толстый лысый немец протянул Кольбейну бледную бескровную ладонь.

— Ходят слухи, что на самом деле вы считаете, что я злоупотребляю рабочей силой лагеря, — сказал он, разразившись громким смехом. Остальные снисходительно заулыбались. Кольбейн повернулся к последнему гостю профессора Бринка.

— Роберт Ницке, обер-лейтенант. Он руководит всеми рабочими лагерями здесь, в Листе.

Темноволосый Ницке не поднялся. Вместо этого он перегнулся через стол, и Кольбейн вздрогнул, пожимая ему руку. У человека, насмешливо смотрящего на него, не доставало двух фаланг на безымянном пальце. Ладонь его была в шрамах, грубой и шишковатой. Немец задумчиво разглядывал Кольбейна, подпирая рукой подбородок.

— И какова ваша оценка исследований, которые здесь проводятся, герр доктор Мунсен?

— Ну что же, — медленно заговорил Кольбейн. — Профессор Бринк — ведущая величина в этой области, с тех пор как я начал на него работать. Более пятнадцати лет назад. Евгеника — разносторонняя наука. И сложная, — он поднял голову и посмотрел Элиасу в глаза. Профессор стоял у другого конца стола и внимательно слушал. — Не буду лгать. Я обеспокоен некоторыми методами, которые здесь применяются. Но есть все основания полагать, что они приведут к научным результатам быстрее, чем можно было бы ожидать в мирное время.

— Хм, — произнес Ницке, бросив взгляд на Элиаса. — Какой дипломат этот ваш мальчик на побегушках.

Элиас Бринк сделал жест рукой, приглашая Кольбейна сесть. Сам он остался стоять. Элиас поблагодарил всех присутствующих за то, что навестили его дом, который он называл имением Эстхассель, и пожелал всем наслаждаться днем покаяния и молитвы.