— Короче говоря, это описание рас не знало себе равных. Для выполнения этой работы Бринк набрал себе группу ученых. Они назвали себя Венским братством.
Военный историк так любовно погладил себя по торчащим усам, что Кафе стало неловко. «Усач» — так называл его Фредрик? Может быть, усы — его эрогенная зона?
— Но Бринк не успокоился на простой фиксации отличительных расовых черт. Он хотел научиться извлекать из этого пользу. Пользоваться этим как мерой расовой гигиены, чтобы устранить народы, так нелюбимые нацистами. Евреев. Цыган. Славянские народы и прочие
Брённер рассеянно покачал головой.
Их методы были жестокими. Они проводили эксперименты на пленных, на пациентах психиатрических больниц и на психически недоразвитых. Тестировали ядовитые вещества и заражали людей различными болезнями. Они задокументировали, что лечебные средства оказывают разное действие на людей разных рас. И не только лечебные средства. Некоторые расы воспринимали питательные вещества лучше других. Витамины. Соли. Вакцины. Яды.
— И это было еще до начала войны! — Он стукнул ладонью по столу.
Нахмурившись, Кафа посмотрела на него. Кое-что она не понимала. Если Кольбейн Име Мунсен занимался такими жестокостями, что он делал на мероприятии для норвежских ветеранов войны?
Брённер снова поднял фото и коротким пальцем ткнул в лоб Бринка.
— Во время войны профессор командовал лагерем русских военнопленных в Листе. Количество смертей было ужасающим. Настолько огромным, что вмешались норвежские власти в Лондоне. Они связались с Кольбейном Име Мунсеном.
Стейн Брённер показал на симпатичного улыбающегося мужчину с косым пробором на голове.
— Кольбейн много лет состоял в Венском братстве. Но в конце концов он осознал, куда все это ведет. Перед войной он вышел из братства и уехал в Лондон. Потом его послали в Листу в качестве агента. Там он понял, что то, чем они занимались до войны, было детским лепетом по сравнению с бесчеловечностью, которую творил Бринк. Наш собственный доктор Менгеле[54]. Наконец Кольбейну дали зеленый свет из Лондона, и он провел операцию. Он спас много жизней.
— А что случилось с Элиасом Бринком?
— Он исчез. Там разгорелся сильный пожар, и Бринк исчез в пламени. У Кольбейна с того случая до сих пор остались шрамы. За тот подвиг его наградили. Можно сказать, что ему хватило ума выбрать правильную сторону, пока на это еще было время.
У двери Кафа поблагодарила Стейна Брённера за помощь.
— Слушайте, я кое-что вспомнил, — Брённер не отпускал ее руку. — Не только Кольбейн Име Мунсен хорошо знает эту историю. Вам надо поговорить с его сыном.