Последнее, чего я хотела, это чтобы Фрэнсис искал скрытые смыслы, так что я изо всех сил старалась показать, насколько я вымоталась и выгорела.

Притворяться было несложно. Я работала как лошадь. В течение рабочего дня я составляла планы уроков. Я сделала Лили из Совета ответственной за костюмы для «Современных трагедий» и попросила Энсли Дойл быть моим вторым режиссером, потому что поддержка главной знаменитости школы была гарантией неприкосновенности, в которой я сейчас остро нуждалась. Каждый вечер я засиживалась допоздна, читая сообщения и письма Вика Эшворта, пока у меня в глазах не лопались все сосуды. Но самых больших трудозатрат требовала установка новых приложений, количество которых я продолжала увеличивать.

Как ни странно, вместо того, чтобы придавать мне уверенность, все мои превентивные меры только повышали уровень тревожности. Я держала телефон при себе каждую секунду в беззвучном режиме.

Но все равно, прямо посреди занятия, посвященного покадровой анимации (мы с детьми делали медиаперебивки для наших «Современных трагедий»), я могла проверить почту и обнаружить письмо о том, что Вику пришло новое голосовое сообщение. И тогда я тут же теряла нить урока. К тому же я еще больше раздражалась на учеников, которые просили меня что-нибудь повторить, потому что не слушали. И на тех, которые вопили: «У меня не получается!», даже не попробовав. В ту же секунду, когда звенел звонок, я убегала за кулисы и проверяла, что там.

Детективное агентство «Бахрам» звонило Вику достаточно часто, чтобы держать меня в напряжении. Но они никогда не раскрывали деталей. Расшифровки разговоров выглядели всегда примерно так:

«Виктор, мы начали проверку по документам и биографии. Через две недели ожидайте окончательного результата. Стоит сказать, что мы уже обнаружили ряд интересных фактов. Пожалуйста, позвоните в офис в удобное для вас время».

Я действительно полагала, что приложения на телефоне Виктора дадут мне ощущение более твердой почвы под ногами и позволят как следует подготовиться и уделить больше внимания моей семье и дому. Но вместо этого они только подкармливали мою паранойю. Кода я не проверяла с упорством маньяка журнал звонков Вика или его историю запросов в интернете, я вертелась и ерзала в кровати, размышляя, не мог ли сообщить им «интересные факты» свидетель — кто-нибудь, кто слышал мой разговор с Мелани. Я чувствовала себя как в ловушке. В легких кололо, а в груди невыносимо жгло. Но извещения и предупреждения заставляли меня только чаще заходить в Сеть и нервно искать что-то еще.