— Он дал тебе в долг? Не могу поверить.

Я села на кровати и начала в потемках пересчитывать купюры.

— Ты спишь? Тут больше пяти тысяч фунтов.

Оз заговорил, не открывая глаз.

— Он сказал, что тебе точно нужно идти в актерскую школу. Как ты притворялась, что была в Непале! Прямо как в детстве. Ты была гадким ребенком. Настоящая маленькая врунья. — В его словах сквозила неподдельная ненависть, но на губах играла мягкая улыбка. А еще он не переставая кивал — этот жест появлялся у него всегда, когда он напивался в стельку.

— Это он так сказал? — На меня нахлынуло чувство несправедливой обиды. У меня на глаза навернулись слезы.

— Он жуткий пьяница, твой отец.

— А ты прямо трезвенник. Так почему же он дал тебе это, если он так обо мне думает? Что ты ему за это пообещал? — Внезапно я осознала, что это могут быть деньги за молчание — свидетельство негласного соглашения. Может, папа заплатил Озу, чтобы я держала язык за зубами.

— Я провернул с ним австралийскую схему. Подсыпал сонные таблетки в виски.

— Таблетки? — сначала я не поняла, о чем речь. А потом начала яростно его трясти. — Лоразепам? Оз? Где ты взял деньги? В его кабинете? Что, если он обнаружит пропажу до того, как мы уедем?

Он снова пьяно мне улыбнулся.

— Не обнаружит.

— Он может…

— Он мертв.

— Не шути так.

— Я утопил его… В реке…

Внутри меня разыгралась гамма самых разнообразных эмоций. Недоверие. Паника. Гнев. Восторг. Даже доля разочарования из-за того, что он не ответил и не понес наказания за свои преступления.

А еще я беспокоилась об уликах, которые мог оставить Оз. Отпечатки пальцев на папиной шее. Частички кожи у него под ногтями.

— Где именно в реке? — Я с ужасом подумала про две пары следов от мужских ботинок. Про признаки борьбы.

Но обсудить ничего не удалось. На этот раз я не смогла его разбудить.