— После того как вы убили этого мужчину, вы передвигали труп?

— Нет, мэм.

Эми на мгновение взглянула на Пауэрса. Они оба знали, что памятник генералу Джону Эколсу был гораздо ближе к западному входу на кладбище, чем к его середине. Впрочем, это были пока только придирки. На самом деле Эми только набирала обороты.

— Вы прикасались к телу?

— Нет, мэм.

— Но вы были уверены, что тот человек мертв?

— Да, мэм.

— А во сколько это произошло?

— Где-то посреди ночи. Я точно не знаю. На мне не было часов.

— Будем считать, что в полночь, хорошо?

— Да, около того.

— Что ж, это почти соответствует тому времени смерти, которое мы установили, — сказала Эми. — Но, может быть, вы сможете кое-что нам прояснить. Жертва была так истерзана, что наш судмедэксперт даже не смог определить, две или три пули было выпущено в нее. Сколько раз вы стреляли?

Курран не замешкался ни на секунду.

— Три, — ответил он.

Эми посмотрела на Пауэрса, который в ответ закатил глаза и пробормотал проклятие.

— Хотя теперь, когда я как следует подумал, я мог выстрелить и два раза, — сказал Курран. — Точно не помню. Я ведь был просто вне себя, понимаете? И…

— Мистер Курран, Ричард Кодури не был застрелен, — сказала Эми. — А вам следует понимать, что дача ложных показаний тоже является преступлением.

Курран уронил голову, почти ударившись лбом об стол. Отведя взгляд, он украдкой смахнул навернувшиеся на глаза слезы.

— Прости, Мелани, — сказал он. — Я сделал все, что мог.